Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

В спецслужбах США были убеждены, что в лагере Е. Примакова осознают ограниченность маневров в отношении партнерства с Западом, у которого сохраняются инструменты эффективного воздействия на Россию. Финансовая зависимость сужает российскую самостоятельность и будет вынуждать к компромиссам.

Опять Чечня. — «Проспавшие распад России» и новые «собиратели земли Русской». — Кому подчинялись «силовики». — Такого премьера еще не было. — Пересмотрена концепция безопасности. — У семи нянек дитя без глазу. — Нестабильная стабильность. — В. Путин: поездка в Хельсинки. — Демарш Е. Примакова. — Ситуация «в низах»

Общеполитическая ситуация в октябре 1999 года складывалась, прежде всего, на фоне начала операции по восстановлению конституционной власти на территории Чеченской Республики, не утихавших политических скандалов по поводу российских активов в зарубежных банках и развертыванием процесса регистрации партий и объединений в предвыборном марафоне.

Безусловно, главной политической темой начала октября была ситуация вокруг Чеченской Республики.

Федеральная исполнительная власть получила реальную возможность существенно улучшить свой образ в массовом сознании и повысить свой авторитет в обществе. Ставка делалась исключительно на успех проводимых акций на Северном Кавказе — как военных, так и политических, полное использование имевшихся настроений в российском обществе и повышение за счет этого шансов в предвыборной борьбе претендентов на власть от правящей элиты.

При этом, безусловно, учитывалась возможность сменить векторы имиджа президента и его вероятных преемников — от «проворовавшихся» и «проспавших распад России» — к новым «собирателям земли Русской», а также неизбежное падение рейтинга лидеров «партии будущей власти» Е. Примакова и Ю. Лужкова.

Важными задачами операции на Северном Кавказе являлись также замораживание центробежных тенденций в Российской Федерации и ограничение аппетитов региональных лидеров, игравших все большую роль в российской политике, укрепление внешнеполитических позиций России на постсоветском пространстве и в диалоге с Западом.

Конечным итогом операции виделось обеспечение мирной «передачи власти от Б. Ельцина к Б. Ельцину», то есть избрание в 2000 году на президентский пост явно пропрезидентского политика.

Действия власти были вполне оправданы, так как в случае военного поражения в Чечне и проведении в дальнейшем двойственной и невнятной политики по отношению к чеченским и иным сепаратистам провал пропрезидентских и проправительственных сил на парламентских выборах был бы неизбежен. А это автоматически означало и отставку действовавшего кабинета министров. Такой вариант еще более усложнил бы тактически сложное и стратегически проигрышное положение, в котором находился властный режим.

Напротив, в случае осуществления на практике сценария «маленькой победоносной войны» политические обстоятельства для режима могли весьма существенно измениться в лучшую сторону. Так, правительство получило бы вполне реальный шанс просуществовать как минимум до президентских выборов; его глава В. Путин — войти в тройку наиболее серьезных претендентов на кресло главы государства; формировавшаяся в лице движения «Единство» новая «партия власти» получала реальный шанс преодолеть пятипроцентный барьер.

Вместе с тем существовал ряд факторов, способных внести самые существенные коррективы в избранную Москвой тактику.

Прежде всего, это позиция США на этот период.

Реакция на ситуацию в Чечне Вашингтона была неоднозначна, но в целом больше негативной, чем позитивной. Эксперты отмечали нагнетание негатива и акцент на гуманитарную катастрофу, распространение различного рода спекуляций о перерастании действий федеральных сил в большую кавказскую войну с затрагиванием интересов Баку и Тбилиси.

Значительные трудности создала проблема беженцев и временных переселенцев, которая широко использовалась в предвыборной борьбе как зарубежными, так и отечественными лидерами различных политических объединений и партий. По данным Федеральной миграционной России, на 6 октября было зарегистрировано 46,7 тыс. человек, покинувших Чеченскую Республику, в том числе в Республике Дагестан — 1,3 тыс., в Республике Северная Осетия — Алания — 1,1 тыс., в Ставропольском крае — 0,7 тыс., в Ингушской Республике — 43,6 тыс. человек. По данным правительств этих субъектов Российской Федерации, число покинувших ЧР составляло 110,4 тыс. человек, причем 105,3 тыс. находились на территории Ингушетии.