Анна Иванова - Магазины «Березка» - парадоксы потребления в позднем СССР

Еще одна хитрость работников магазинов, торговавших за наличную валюту, — получение с базы товаров, предназначенных для чековых магазинов, и их последующая продажа «на сторону». Прежде всего это касалось дефицитной японской техники: она должна была продаваться через «Внешпосылторг» советским гражданам, а не иностранным туристам, однако, поскольку спрос на нее на черном рынке был велик, работники валютных «Березок» пытались все-таки получить ее с базы. Проверка сообщала о следующей ситуации в валютном магазине города Калинина: «Ассортиментным перечнем, утвержденным “Росинвалютторгом” в магазине № 12, не предусмотрена продажа радиотоваров. Однако в октябре 1981 года им было получено с оптовой базы “Росинвалютторга” два импортных магнитофона “Националь Панасоник”, Япония. Прейскурантов цен на радиотовары в магазине не имеется, специалистов, знающих эти товары, также нет» [613]. В ленинградском валютном магазине тогда же нашли «припрятанными в кабинете директора» «6 японских стереофонических кассетных магнитол по 645 руб. (валютная цена 242 руб.) и 16 магнитофонных кассет производства ФРГ по 11 руб. (валютная — 3 руб. 70 коп.) всего на 4046 руб. Формально магазин этим ассортиментом не торгует» [614].

Наконец, еще одна махинация, которой занимались работники и валютных, и чековых магазинов, — продажа товара, купленного в обычной торговой сети, для извлечения валютной или чековой прибыли или для изъятия «настоящего» товара из оборота «Березки». Комитет народного контроля докладывал о следующем случае: «Ряд товаров, имеющихся в ассортименте универмага № 3 и его магазинов-филиалов, может быть приобретен в любом магазине города и реализован у себя за валюту. Такой факт установлен в магазине № 6 при гостинице “Молодежная”, где покупательнице из Швеции 23 марта 1981 г. были проданы 8 почтовых марок, два сувенирных олимпийских мишки и комплект открыток. Сумма, оплаченная по товарному чеку, не была пробита кассиром, а полученная валюта присвоена продавцами. 24 марта [покупательница из Швеции] вновь посетила этот магазин с целью замены купленных марок на другие. При разговоре с директором обнаружено, что такие марки вообще сюда не поступали, а были приобретены продавцами на советские деньги в близлежащем отделении связи» [615]. Инспекторы, проверявшие работу оптовой базы «Росинвалютторга», сообщали, что «товары одного и того же наименования учитываются под одним шифром, а не поартикульно, что создает возможность замены товаров. На складе, например, под одним и тем же шифром хранятся отечественные и импортные сигареты» [616]. Это позволяло работникам продавать отечественные сигареты, купленные в соседнем ларьке, за валюту, а импортные изымать для последующей спекуляции.

В московском чековом магазине продавец Мыльникова пыталась перепродать импортный костюм, купленный в открытой розничной сети, для чего наклеила на него фирменную маркировку с указанием цены — «140 чеков в/о “Внешпосылторг”» [617]. Бывший работник склада одного из московских чековых магазинов по этому поводу вспоминает: «Особенно под конец, когда товар в нашей “Березке” часто был такой же, как в магазине “Москва” на Ленинском [проспекте], можно его было там достать, наклеить нашу бирку и продавать за чеки. Вот один раз наша глава склада послала меня к директрисе “Березки” отнести какой-то кулечек. Я разворачиваю, а там лента “березковская” с ценниками и набиты разные суммы в чеках “Внешпосылторга”» [618].

Создавалась парадоксальная ситуация: несмотря на частые проверки и угрозу строгого наказания за хищения, даже в такой сфере, как торговля за валюту и ее заменители, были возможны крупномасштабные и системные махинации, на которые власти чаще всего закрывали глаза. С одной стороны, по воспоминаниям продавщицы московской валютной «Березки», тех, кто имел дело с наличной валютой, строго контролировали: «Однажды у меня во время проверки сняли кассу, и она не сошлась на 0,05 инвалютных копеек. Сколько было шума! Я думала, что меня или уволят, или посадят, страху натерпелась, но отделалась выговором» [619]. С другой стороны, за гораздо более масштабные и системные нарушения, описанные выше, большинство работников тоже отделывались лишь выговором и только в крайнем случае — увольнением, иногда при этом даже с выплатой премии [620]. Комитет народного контроля докладывал, что «из-за недостач, различных нарушений правил торговли на предприятиях торга создается большая текучесть кадров, особенно среди продавцов и кассиров» [621]. И только изредка после громких скандалов директоров магазинов арестовывали по обвинению в незаконных валютных операциях (в случае валютных магазинов) или за спекуляцию (в случае чековых) [622].