Сергей Бережной - Любовь к заводным апельсинам

Странные представления сложились у наших читателей о фантастике. "По сравнению с Большой Литературой вся фантастика чиха не стоит -- все эти звездолетные бои и чудовища с колдунами..." Фантастика -- слово почти ругательное. Ее либо любят и ценят, либо презрительно или равнодушно игнорируют -- всю разом, всю без разбору. Вот попробуй назвать Булгакова фантастом -- да это же воспримут почти как оскорбление! "Как?! Булгаков -- фантаст?! Да как же вы его смеете равнять со всякими там..." -- и дальше перечисляют, с кем. А я, изволите ли видеть, никого ни с кем не равнял. Я, знаете ли, сказал, что Михаил Афанасьевич фантастические произведения писал. Или вы полагаете, что "Мастер и Маргарита" -- кондовый реализм? А "Роковые яйца" -- что, РСФСР действительно переживала "куриный кризис"? На что же вы, батенька, обижаетесь?

И что это вы, вообще, за деление придумали: Большая Литература -- это, значит, хорошо, а фантастика -- стало быть, плохо... Что, в Большой Литературе графоманов нет? Или в фантастике -- литературных шедевров? Что? Есть? Тогда какого лешего кривить губы при виде звездолета на обложке -- может, это Лем! Или презрительно морщить нос от марсианского пейзажа на другой -- может, это Брэдбери! Или хихикать от супермена в одних шортах на третьей -- может, это Стругацкие!

Просто не знаю, кого благодарить за то, что сидят фантасты -- все, гамузом! -- в этой загородке с оскорбительной надписью "не Большая Литература". Может, господина Хьюго Гернсбека, создавшего в 1926 году первый специализированный журнал НФ? До этого момента никому и в голову не приходило выделять фантастику в отдельную епархию. Мэри Шелли -- литература. Уэллс -- литература. Олаф Стэплдон, Карел Чапек, Олдос Хаксли -- литература. Но это уже, скорее, по инерции. А вот Теодор Старджон -- это, знаете ли, фантастика. И Урсула Ле Гуин -- извините, тоже. А вот Оруэлл -- наш, Оруэлла мы фантастам не отдадим. И Борхеса -- тоже.

А может, товарищей из ЦК КПСС благодарить? Тех, которые в приказном порядке обязали некогда советскую фантастику быть близкой народу, понятной ответственным работникам и звать молодежь во втузы и светлое будущее? Те, которые вышвырнули в Париж Евгения Замятина, тщились сделать Булгакова мелким чиновником, отказывали жене Александра Грина в праве быть похороненной рядом с мужем, ломали в лагерях Сергея Снегова, травили Стругацких, возносили графоманов -- что в фантастике, что в прочих областях литературы,-- одинаково конфисковывали рукописи -- и у Василия Гроссмана, и у Вячеслава Рыбакова...

Есть такой литературный метод -- фантастика. Как любой литературный метод, как любое литературное направление, его можно рассматривать как отдельный предмет исследования, профессиональных интересов. Но с какой стати именно этот метод стал объектом пренебрежительного отношения, а люди, в нем работающие, все разом попали в литераторы второго сорта?

Впрочем, мне не обидно за покойных Немцова, Охотникова и Гамильтона, равно как и ныне здравствующих Казанцева, Медведева и Ван Вогта. Мне обидно за Стругацких, произведения которых не понимают второстепенные литературоведы, берущиеся о них писать -- а литературоведы высшего класса считают это ниже своего достоинства. Мне обидно за Вячеслава Рыбакова, который никогда в жизни не сумеет мало-мальски достоверно описать какой-нибудь "сопространственный мультиплексатор", но воспринимается критиками так, будто он пишет книги о роботах. Мне обидно за Андрея Лазарчука, чьи философские концепции уже не в состоянии воспринять традиционная аудитория фантастики -- а другой аудитории у его книг нет. Мне обидно за Андрея Столярова, который сам вынужден подводить литературоведческую базу под то направление, в котором он работает -- ибо знает, что ни один профессионал за это не возьмется. Не потому, что эта задача ему не по плечу, а потому, что слишком много чести -- сравнивать Столярова, скажем, с Хиндемитом...

Мне обидно за многих авторов, которых я здесь не назвал. Или вы думаете, что в России нет авторов, достойных упоминания в одном ряду с Рыбаковым и Лазарчуком?..

Но мне не хватило места даже на упоминание о них. Ведь нужно еще сказать о том, ПОЧЕМУ возникло это литературное гетто.

Потому лишь, что часть фантастики, сознающая себя не просто развлекательным чтивом, всегда занималась проблемами, которые реалистической литературе просто не под силу. Кто из реалистов сумел осуществить социальное моделирование в тех же масштабах, что и Лем? Никто -- разве что отказавшись от своего реалистического инструментария. Как средствами реалистической литературы сделать роман о взаимоотношениях не человека с человеком, а, скажем, человечества с другим человечеством? Или дать новую философскую концепцию развития цивилизации?