Ниал Фергюсон - Площадь и башня [Cети и власть от масонов до Facebook]

Оставим в стороне вопрос о том, действительно ли российское вмешательство – а не фальшивые новости, о которых шла речь в предыдущей главе, – решило исход выборов в пользу Трампа; достаточно сказать, что оно сыграло ему на руку, хотя и фальшивые, и правдивые новости, вредившие репутации Клинтон, вполне могли бы распространяться и без участия России. Оставим в стороне и другие, пока еще не разрешенные вопросы о том, сколько человек из тех, кто проводил кампанию Трампа, были замешаны в российскую операцию и много ли они знали [1430] Bonnie Berkowitz, Denise Lu and Julie Vitkovskaya, ‘Here’s What We Know So Far about Team Trump’s Ties to Russian Interests’, Washington Post , 31 March 2017. . Важно то, что Москва оставалась невозмутима. Для специалистов по национальной безопасности это лишь одна из сторон кибервойны, которая ставит их в тупик. Привыкнув к изящным теориям о “взаимно гарантированном уничтожении”, возникшим еще в пору холодной войны, они с трудом пытаются разработать доктрину совершенно иной разновидности конфликта, в котором имеется бесконечное число потенциальных противников, причем многих из них трудно опознать, и существует множество возможных степеней разрушения. В 2010 году заместитель министра обороны Уильям Линн заметил: “У выпущенной ракеты есть обратный адрес, а у компьютерного вируса он обычно отсутствует”. По мнению Джозефа Ная из Гарвардской школы Кеннеди, спасительным выходом могло бы стать сдерживание – но только в том случае, если США готовы устроить показательную расправу над агрессором. Най предлагает еще три варианта: укреплять кибербезопасность, пытаться вовлечь потенциальных агрессоров в торговые и иные отношения (чтобы кибератаки били бумерангом по ним же самим) и устанавливать глобальные запреты на киберпреступления – вроде тех, которые уже (почти) свели на нет угрозу применения биологического и химического оружия [1431] Nye, ‘Deterrence and Dissuasion’, 44–52, 63–67. . Этот анализ не очень утешителен. Учитывая огромное количество киберагрессоров, защита, похоже, просто обречена отставать от нападения, переворачивая с ног на голову обычную военную логику. А русские оказались безразличны и к вовлечению, и к запретам, хотя к более сговорчивому Китаю подход Ная, пожалуй, и применим. Больше того, преследуя свои цели, российское правительство, по-видимому, охотно идет на сотрудничество даже с организованными преступниками [1432] Mark Galeotti, ‘Crimintern: How the Kremlin Uses Russia’s Criminal Networks in Europe’, European Council on Foreign Relations Policy Brief (April 2017). .

Насколько нас должна пугать КиберСибирь? Энн-Мари Слотер считает, что наш слишком опутанный сетями мир в целом неопасное место и что “США… постепенно найдут золотую середину в царстве сетей” [1433] Anne-Marie Slaughter, ‘How to Succeed in the Networked World’, Foreign Affairs , (November/December 2016), 80. . Правда, существуют всевозможные сетевые угрозы (“терроризм… наркотики, оружие и торговля людьми… изменение климата и снижение биоразнообразия… войны из-за воды и нехватка продовольствия… коррупция, отмывание денег и уклонение от уплаты налогов… пандемии болезней”), но если только американские лидеры начнут “думать о том, как превратить стратегические союзы в крепко связанные и способные к действию центры”, все обязательно наладится. Главное, по ее мнению, преобразовать иерархии в сети, преобразовать НАТО в “главный узел партнерской сети, занятой обеспечением безопасности, и в консультационный центр по вопросам международной безопасности” и реформировать Совет Безопасности ООН, Международный валютный фонд и Всемирный банк, открыв их для “новых субъектов” [1434] Slaughter, ‘How to Succeed’, 84f.; Slaughter, The Chessboard and the Web, KL2738. . Институты власти, созданные после Второй мировой войны, должны превратиться в “центры более плоской, более быстрой, более гибкой системы – такой системы, которая функционировала бы не только на уровне государств, но и на уровне граждан”, включив в себя “добросовестных субъектов сети – корпоративных, муниципальных и общественных”. Один из примеров подобного взаимодействия, которые приводит Слотер, – Соглашение мэров по вопросам климата и энергетики: оно объединяет уже более 7100 городов по всему миру [1435] Slaughter, ‘How to Succeed’, 86. . Другой пример – созданное администрацией Обамы в 2011 году партнерство “Открытое правительство”, куда входят сейчас семьдесят стран, приверженных принципам “прозрачности, гражданского участия и ответственности” [1436] Slaughter, The Chessboard and the Web , KL 2680–84. . Иэн Клаус, ранее коллега Слотер по госдепартаменту, видит потенциал в развитии сети глобальных городов [1437] Ian Klaus, ‘For Cities of the Future, Three Paths to Power’, Atlantic , 19 March 2017. .