Евгений Крушельницкий - Город мастеров

У вас много хороших фильмов, хороших актеров. Я не раз бывал в России, дружил с Евгением Урбанским, встречался с Михаилом Козаковым, бывал на Таганке у Юрия Любимова. Вот только сыграть вместе ни с кем не пришлось. Зато я организовал в Лодзи ежегодный театральный фестиваль, и каждый год туда приезжают актеры со всего мира. Из России тоже.

— Многовековые отношения Польши и России были, мягко говоря, непросты. Только в прошлом веке воевали дважды. И я поначалу был удивлён, когда не почувствовал здесь враждебности к русским.

— Да, на эту тему можно многое вспомнить — как вывозили семьи с насиженных мест, а то и уничтожали, особенно в восточной части — Львове, Вильно. Мой дед тоже погиб где-то на Востоке — возможно, в Катыни. Конечно, народ несёт ответственность за своих правителей, но всё же в первую очередь виноват сталинизм, виновата Европа, которая это позволила. Правда, Европа многого не знала, а Россия была парализована страхом, переходящим в большую любовь. То, что сегодня называют стокгольмским синдромом.

— Это уже в прошлом, а как в нашем веке уберечься от чего-нибудь подобного?

— Всё начинается в семье. Самое опасное в том, что дом, родители перестали влиять на ребенка. Порой отец говорит: мол, у меня нет времени, и я не знаю, чем занят ребенок. Так не должно быть. Мы забыли, что плывём на «Титанике» и если устранимся от управления, то утонем. Давайте делать на своей маленькой площадке то, что можем. Причем делать хорошо. А современный театр должен взять на себя больше ответственности за духовную, нравственную сторону жизни молодежи. Дома этим заниматься некому — отец зарабатывает деньги. На школу и костел тоже надежды мало. Кто будет помогать?

Искусство. Мне, например, приятно, когда после спектакля сидим у костра, беседуем со зрителями, и чей-то отец говорит: мол, дочка запомнила ваши слова о том, что жизнь надо начинать с конца, и она теперь иначе стала смотреть на вещи.

— Вам не кажется, что искусство в этом смысле сдает позиции? На каждом шагу мюзиклы, культ развлечений, американские стандарты. Да и в язык проникают заморские слова, без которых вполне можно обойтись. Что станет с польской культурой, с поляками, если дела так пойдут и дальше?

— Думаю, что ничего страшного не случится. Каким быть — это зависит от человека. Мы несколько раз ездили в США, успешно выступали. Но и там люди разные. Некоторые, например, говорят, что их сердце — в чулке с деньгами… Да, культуры влияют друг на друга, и это невозможно остановить. Мы полвека жили и говорили по-русски, причем давление со стороны СССР было куда сильнее, чем теперь со стороны США. Более того, 250 лет Польши вообще не было на карте мира, и нам запрещали учить детей на родном языке. И ничего, мы всё равно остались поляками. Да и интеллигенция всегда была, есть и будет. Поэтому с этой стороны я ничего не боюсь. Куда важнее, чтобы у нас было нормальное правительство, без воров и взяточников.

— В России не всех устраивают перемены — эта бедность, теракты… Особенно пожилые люди недовольны.

— Знаю, но теперь такой век. В Польше тоже были реформы, только шли как-то мягче. И перемены нравятся не всем, но постепенно привыкли. А что, нравилось, как раньше жили?

— Многим — да.

— Это так говорят, потому что были моложе. Мы не можем остановить время, мы можем только расширять территорию добра, это зависит от нас. Одни голодают, а другие на свадьбу сотни тысяч долларов тратят. Если бы часть денег, которые идут на разные надуманные приемы, сверхдорогие автомобили, потратить на ликвидацию нищеты, то, может, и террористов бы поубавилось. Времена сейчас, конечно, не самые лучшие. Купи пистолет — и можешь делать, что хочешь…

— А вы против свободной продажи оружия?

— Мы ещё не дозрели до этого. Сосед поссорился с соседом из-за пустяка и кричит: я тебя убью! А если оружие под рукой? Нет, мы ещё слишком примитивны. В Швейцарии, например, у всех есть оружие, но зато нет армии. И войн нет. А у нас слишком свежа память о войнах, слишком много ещё ненависти в душах.

— Какие события в вашей жизни вы считаете самыми важными?

— Ну, много всякого было… Впрочем, скажу так: первое — познакомился с женой Халиной. Мы с ней вместе уже полвека. Второе — родился сын. Я рад, что есть Юлек, он прекрасный режиссёр — кроме «Ва-банка» снял такие известные фильмы, как «Сексмиссия», «Кингсайз», «Киллер». Мы с ним часто встречаемся, беседуем, и он порой помогает найти верное решение. Третье — создал свой театр.