Валентин Катасонов - О проценте ссудном, подсудном, безрассудном [Хрестоматия современных проблем «денежной цивилизации»]

Правда, уже во второй половине 19 века (ещё задолго до создания ФРС) для многих банков в крупных городах США были впервые введены нормы частичного резервирования.

В основном норма устанавливалась на уровне 25%, причём резервы хранились в этих же банках и/или нескольких крупных банках Нью-Йорка); несколько позднее были введены нормы резервирования (в размере 15%) для банков более низкого уровня.

В эпоху бурного развития капитализма Америка стала жить в условиях частичного резервирования, и о его незаконности долго никто не вспоминал (даже в условиях банковских кризисов — например, паники 1907 года).

Серьёзные дискуссии о восстановлении полного резервирования разгорелись в Америке лишь в период Великой депрессии. В 1930-е гг. сторонники восстановления полного резервирования потерпели поражение. Единственно, чего удалось добиться в ходе этой дискуссии — пресечь наиболее одиозные формы спекулятивных операций банков. В стране был принят закон (Акт Гласа-Стиголла), который разделил банки на две категории: коммерческие банки, которым было разрешено заниматься кредитными операциями (т.е. эмиссией кредитных денег) и инвестиционные банки, которые могли осуществлять высокорисковые операции с ценными бумагами на фондовом рынке. Денежные власти (т.е. ФРС) снимали с себя ответственность за возможные последствия спекулятивных операций второй категории институтов. Акт Гласа-Стигалла, конечно, снижал риски возникновения банковских кризисов, но не ликвидировал их первопричину — частичное резервирование. Поэтому крахи кредитно-депозитных банков имели место и в последующие годы.

Дискуссии о восстановлении полного резервирования периодически разгорались и после Второй мировой войны. Сегодня, в связи с нынешним кризисом, тема полного резервирования переживает очередной «ренессанс». Причины периодического оживления интереса к проблеме различны. Одни видят в этом возможность освободить банки от назойливой «опеки» со стороны банковского надзора и государства (среди сторонников такой точки зрения был одно время даже отец «монетаризма» Милтон Фридман). Другие акцентируют внимание на том, что 100-процентное резервирование повысит эффективность денежно-кредитной политики государства (так как при частичном резервировании трудно управлять предложением денег в стране, которое оказывается в руках коммерческих банков). Третьи традиционно обращают внимание на необходимость предотвращения банковских крахов, подчёркивая, что с каждым новым кризисом «цена» таких крахов для общества становится всё выше.

Мысли реформаторов часто вращаются вокруг задачки: каким образом привести в соответствие ликвидность активных и пассивных операций банков. Одни варианты основываются на повышении ликвидности активных операций, другие — на снижении ликвидности пассивных (депозитных).

Для повышения ликвидности активных операций банкиры давно придумали такой инструмент, как «онкольные» кредиты, т.е. кредиты, которые банкиры могут отозвать у своих клиентов в любой момент. Однако, такие «высоколиквидные» кредиты никогда не занимали основное место в активных операциях банков по той простой причине, что желающих брать их крайне немного. За исключением моментов, когда на фондовых рынках начиналась «горячка», и заёмщики (в своих надеждах на быстрые прибыли) забывали о всякой осторожности. Фактически об осторожности забывали (и продолжают забывать) также банкиры. Потому, что в критические моменты они далеко не всегда оказываются способными добиться быстрого возвращения этих самых «онкольных» кредитов. Т.е. жажда прибыли порождает не только обман, но и самообман (ростовщиков).

Что касается «профессиональных экономистов», в том числе экономистов Всемирного банка, то их мысль родила проект так называемого узкоспециализированного банка (УСБ) (narrow bank). УСБ, согласно сторонникам полного резервирования, — такой финансовый институт, который занимается привлечением вкладов и их инвестированием в высоколиквидные и высоконадёжные активы. Чаще всего к таковым относят краткосрочные облигации казначейств (министерств финансов), в первую очередь казначейства США. Фактически УСБ отстраняются от кредитных операций, денежные власти начинают полностью контролировать денежное предложение в стране, банковский надзор над УСБ становится не нужным или минимизируется. Вкладчики, по мнению авторов идеи УСБ, в любой момент получают свои деньги, банковские кризисы исключаются, капитализм вступает в фазу вечного процветания [134]. Не понятно только одно: а кто будет кредитовать «неудобные» (с точки зрения ликвидности), но нужные обществу инвестиционные проекты, связанные с производством товаров и услуг?