Валентин Катасонов - О проценте ссудном, подсудном, безрассудном [Хрестоматия современных проблем «денежной цивилизации»]

К сожалению, далеко не всем обывателям известно, что они могут быть втянутыми в кредитно-долговые сети даже тогда, когда никаких прямых отношений с банками у них нет. Ведь нас могут впутывать в такие сети, даже об этом не спрашивая. Прежде всего, речь идёт о механизме налогового ограбления. Например, мы оплачивали как налогоплательщики долги государства перед Международным валютным фондом (кредиты которого, кстати, частично или полностью были разворованы российскими и зарубежными ростовщиками), до сих пор продолжаем оплачивать таким же образом долги другими государствами. У американских налогоплательщиков сегодня извлекают из карманов более 450 млрд долл, в год для погашения долгов правительства перед ФРС.

Есть ещё механизм ограбления через рынок и торговлю. Например, мы вносим деньги за коммунальные услуги, но даже не подозреваем, что в стоимость этих услуг может входить плата за проценты по кредитам, которые коммунальщики взяли у банкиров (может быть, эти кредиты коммунальному хозяйству не нужны, но они нужны отдельным руководителям этого хозяйства, которые «оказывают услугу» не нам с вами, а банкирам — за определённую долю участия в проценте).

Все мы помним со студенческих лет, что основными элементами издержек производства являются расходы на заработную плату, сырьё, амортизационные отчисления на восстановление основных фондов и т.п. Но ведь в издержки производства также входят платежи за кредит! Мы иногда не подозреваем, какая высокая «кредитоёмкость» может быть у отдельных товаров и услуг, особенно в условиях «расцвета» так называемых «финансовых посредников» [378]. Если учесть все формы участия людей в кредитных отношениях (как прямые, так и косвенные), то в целом по всем странам наблюдается примерно одна и та же картина:

а) подавляющая часть населения имеет отрицательное сальдо участия в кредитных отношениях (сальдо представляет собой разницу между суммой прямо или косвенно оплачиваемых процентов и суммой процентов, получаемых по вкладам в банках);

б) небольшая «прослойка» общества имеет нулевое сальдо участия;

в) «сливки» общества (несколько процентов) имеют чистые доходы от участия в кредитных отношениях; вы уже и сами догадываетесь, что «сливки» представлены преимущественно «финансовыми слугами народа», т.е. банкирами.

Уже упоминавшийся нами американец Шелдон Эмри констатировал ситуацию, которая сложилась в США во второй половине прошлого десятилетия:

«Миллионы работающих семей Америки теперь должны нескольким тысячам семей банкиров сумму, которая в два раза превышает оценочную стоимость всех Соединённых Штатов» [379].

Почему-то о роли кредита в процессе имущественной и социальной поляризации общества классик марксизма в толстенных томах своего «Капитала» почти ничего не сказал. А ведь его знаменитый «всеобщий закон капиталистического накопления» при «переводе» с языка «посвящённых» на язык, понятный «профанам», означает прогресс непрерывного сосредоточения всех богатств в руках не каких-то абстрактных «капиталистов», а в руках банкиров (ростовщиков), которые только и могут называться настоящими капиталистами.

Теперь рассмотрим попавший в «научный» оборот с лёгкой руки автора «Капитала» термин «кризис перепроизводства». Лично мне такое словосочетание режет ухо. «Перепроизводство», по моему, — это когда люди не в состоянии потребить все продукты труда по причине их избытка — в силу наличия естественных, физических пределов потребления (не может, например, человек при всём желании съесть за один присест больше килограмма мяса, выпить больше двух литров молока или одного литра коньяка и т.п.). О каком «перепроизводстве» может идти речь, когда, наоборот, в периоды кризисов начинаются самые страшные мучения людей: недоедание и даже голод, отсутствие тепла и нарушения в работе транспорта, болезни и смерти, психические расстройства и суициды? В периоды кризисов обнажается в полной мере аморальность строя, называемого «капитализмом». Поскольку при спадах производства начинается падение цен, то производители для приостановки этого процесса приступают к уничтожению части продукции, даже если в ней остро нуждаются люди.

Так, в 30-е годы прошлого века в голодной Америке (и в то же время богатейшей стране мира) администрация ФД. Рузвельта в рамках так называемого «нового курса» поддержала план по уничтожению 6 миллионов голов свиней и резкому сокращению обрабатываемых сельскохозяйственных земель.