Александр Коржаков - Кремлевские сказы

Вообще, только в одном случае подданным светит получить хорошую дорогу: если в их городишко и деревушку ожидается визит коронованных особ и к ним приближенных. Народ счастлив, если местные власти сильно испужались и хорошо подготовились к приезду начальства. Они могут и фасады домов накануне покрасить (ну, или задрапировать хотя бы руины), и сто лет назад завалившийся забор восстановить, и березки в лесу напилить, и ямки забетонировать (для блезиру), и дорогу отремонтировать и вылизать.

Оно, конечно, быстро все в упадок снова придет, потому что сделано кое-как, по-быстрому. Но какое-то время обитатели села Безденежье, как люди, походят по нормальным тротуарам. И не будут видеть развалины, словно после бомбежки, домов на главной улице – их укроют веселеньким брезентом с картинкой красивого дома с резными окошками.

Вон недавно прокурор Пайка удумал к однокласснице заехать, которая живет в захудалом сибирском городишке. Так местные власти, как в задницу ужаленные, бросились там все асфальтировать, в том числе и давно забывшую про асфальт дорогу к дому той одноклассницы. Местные жители прямо умилились и искренне сказали Пайке: «Приезжай еще! Может, нам под эту лавочку канализацию построят».

От такой экономики доходы подданных начали падать. Как известно, в сказки легче верится на сытый желудок, и холопы стали роптать: а царь-то не настоящий экономист и политик! На пресечение смуты отрядили держиморд Золотушного с дубинками и плетьми и с приказом лупить всех, а там разберемся. Возмущение народа подогревали Нахальный и прочие правдорубы, которые рассказывали о дворцах вельмож, их баснословных доходах, яхтах и детях за границей.

Видя такое дело, бояре, как подорванные, с новой силой бросились воровать все, что еще не разворовано.

Зарплаты лекарей и учителей еще меньше стали, ежели измерять по покупательской способности. Вообще же их низкое жалованье – задумка царского двора. Главному лекарю больницы и директору гимназии кладут огромный оклад, а рядовым – копейки, чтобы перегрызлись между собой за расположение начальства и за премию. Для выработки рефлекса рабской покорности. Царскому режиму богатые, а значит, не подневольные лекари и педагоги не нужны.

К чиновникам это не относится. В клятве, каковую они все дают короне, есть обязательство «государские казны всякие беречь и ничем государским не корыстоваться, посулов и поминков (т. е. взяток) ни у кого и ни от чего не имать». Но мы же хозяева своей клятвы: сами дали, сами взад забрали.

Главным над приказными дьяками, обслуживающими царя, в Кремле трудится один крендибобель по фамилии Война. Вот уж полное несовпадение фамилии и внешности: у этого начальника дьяков облик не военного, а купидона-вегетарианца – зализанные набок волосянки, круглолицый и розовощекий, губки пухлые бантиком, ручки мягкие белые. Да и то сказать: кулачищи не надобны Войне, ибо тяжелее листа бумаги да пера ничего в жизни держать ему не доводилось. Его работа – дьяками руководить.

Хотя и это не очень у него получается: дьяки норовят кто в лес, кто по дрова. Даже царь как-то осерчал и выдал принародно: «У меня две тысячи дьяков в администрации. Я всех не контролирую. Вон Письков сидит, он несет иногда такую пургу!»

Вот в этом мире нарукавников и перьев и сидит Война, главная задача которого – прикрыть царскую задницу, да и свою тоже, какой-нибудь бумажкой.

Но, несмотря на полную непригодность к реальной жизни, эта канцелярская мышка (крыса – серьезное животное) Война умудрялся подворовывать на чем-то так, что имеет роскошный дом едва ли не у Кремля, что не по чину даже министрам. И дом этот не один у него. Въедливые людишки подсчитали, что Война обладает хоромами в столице и окрестностях аж на 1,6 мильярда целковых, при том, что курица стоит на базаре 300 рублей.

Правда, у него и отец видный дьяк был, и дед, может, что и по наследству отвалилось. Ведь сам Война с бабой своей за душой имели всего 300 мильенов и никак самостоятельно такую прорву палат каменных приобрести не смогли бы.

Но Войне царь все прощал, потому что тот мракобес знатный, склонный к черной и белой магии. А сам царь, объявивший себя консерватором и поборником скреп, всякой запредельщине давно не чужд. Это вообще в традициях двора, испокон века там привечали разных колдунов, бабок-гадалок и прочих юродивых. И к этим материям относились с почтением.

Прискакал как-то в Кремль гонец из Сибири. И докладывает самодержцу: