Пол Коллиер - Исход. Как миграция изменяет наш мир

Но если посредством внешнего давления и отбора лидеров миграция положительным образом сказывается на управлении страной, то влияние этого, далеко не единственного фактора не следует преувеличивать. Чрезмерное значение, которое приписывалось политизированной диаспоре, было одной из принципиальных ошибок, совершенных в отношении Ирака после его оккупации. Двумя африканскими странами с самыми большими диаспорами являются Кабо-Верде и Эритрея. Обе эти страны отличаются идущей уже много десятилетий крупномасштабной эмиграцией на Запад, особенно в США. Обе поддерживают тесные связи со своей диаспорой: правительство Кабо-Верде периодически посещает Бостон, в котором существует, вероятно, самая большая община кабовердианцев в мире, а руководители Эритреи столь же регулярно наносят визиты эритрейцам, осевшим в Вашингтоне. Тем не менее в отношении управления Кабо-Верде и Эритрея — это два разных мира. Кабо-Верде регулярно занимает первые места по Индексу Мо Ибрагима — всеобъемлющей рейтинговой системе, используемой африканцами: в 2011 году президент Кабо-Верде, ушедший в отставку, получил приз Мо Ибрагима в размере 5 млн долларов. Эритрея столь же регулярно занимает в этом индексе последние места: в этой стране с крайне авторитарным режимом вся власть сосредоточена в руках президента, а эритрейская молодежь мечтает об эмиграции, но вместо этого в массовом порядке призывается в армию [102] Яркое описание этой малоизвестной страны можно найти в книге: Michaela Wrong, I Didn’t Do Itfor You (2006). . Если такие широкие связи с американской диаспорой могут сосуществовать с двумя диаметрально противоположными стилями управления, то, возможно, миграция — не такое уж мощное орудие перемен.

В дополнение к косвенному политическому влиянию на тех, кто остался дома, миграция оказывает на них непосредственное экономическое воздействие. Чаще всего для его описания используется выражение «утечка мозгов»: эмиграция лишает общество самых способных, самых амбициозных и самых образованных его членов. Однако следует остерегаться преждевременного употребления ярлыков, имеющих столь серьезную нормативную силу. Разговор об «утечке мозгов» способен помешать рассмотрению вопроса о том, можно ли назвать эмиграцию талантов явлением, в целом вредным для общества.

На первый взгляд по этому вопросу не может быть двух мнений: самые талантливые люди представляют собой актив своего общества. Несмотря на то что основная доля доходов от таланта достается самим талантливым, их достижения отчасти идут на благо и другим людям. В ходе производственного процесса образованные люди повышают производительность менее образованных, тем самым обеспечивая им более высокие заработки. Более того, хорошо зарабатывающие люди платят больше налогов, которые идут на финансирование общественных благ, полезных для всех. Соответственно, если эмиграция снижает число талантливых людей в обществе, то это неблагоприятно отразится на менее талантливых. Может показаться, что больше здесь говорить не о чем, но это отнюдь не так. Ключевой вопрос заключается в том, действительно ли эмиграция талантливых людей приводит к оскудению талантов в обществе.

Очевидно, что в прямом смысле каждый эмигрировавший талант — это талант, потерянный для данного общества. Однако талант проявляется не сам по себе. Талант, обеспечивающий прирост производительности, не дается человеку от рождения: он представляет собой плод образования и усилий. Образование, как и сама миграция, — это инвестиция. Усилия, так сказать, требуют приложения сил: если у нас будет выбор, все мы предпочтем безделье, хотя и замаскируем его названием, более лестным для нашей самооценки. Я в своих исследованиях нижнего миллиарда мотивировался мыслью о существовании гигантского невостребованного потенциала, не используемого по причине массовой бедности. Мой отец был способным человеком, вынужденным уйти из школы в 12-летнем возрасте, а затем попавшим под удар депрессии 1930-х годов: ему не выпало шанса в жизни. В бедных странах я вижу неудачи моего отца, повторенные миллионы раз. Шанс на эмиграцию резко расширяет спектр возможностей, открывающихся не только перед мигрантом, но и перед всей его семьей. Вспомним, что во многих случаях решение о миграции принимает вся семья мигранта, а не только он один: мигрант не бежит от семьи, а принимает участие в осуществлении стратегии по расширению жизненных возможностей. С точки зрения других членов семьи, отъезд в эмиграцию — это инвестиция, которая нередко щедро окупается благодаря продолжительному потоку денежных переводов и уменьшению препятствий к дальнейшей миграции. Однако родители знают, что для того, чтобы у их детей появился достаточно высокий шанс воспользоваться этими возможностями, они должны ходить в школу и проявлять успехи в учебе. Для людей с низким уровнем дохода образование — вещь дорогая. Роджер Тароу приводит трогательное описание дилеммы, стоящей перед типичной кенийской матерью, ежедневно вынужденной решать, отдать ли добытое ею пропитание своей семье или продать его, чтобы заплатить за обучение своих детей, которые иначе будут исключены из школы. Обучение не только дорого стоит; успеха в нем достигает лишь тот, кто старается [103] Thurow (2012). . Большинство родителей знают, как трудно вдохновить и принудить детей к прилежной учебе, однако перспектива миграции резко повышает ставки.