Александр Мелихов - Застывшее эхо (сборник)

И либерализм в его вульгарно-материалистическом изводе может служить вполне респектабельной маской зависти.

Эту драму во всем трагическом развороте миру пришлось наблюдать примерно век назад, когда наиболее энергичные и честолюбивые обитатели еврейского гетто попытались войти на равных в большой мир народа-хозяина. Встретившего их не так радостно, как им грезилось. В результате чего самыми оскорбленными себя и почувствовали отнюдь не самые сирые и убогие, но, напротив, прежде всего те, у кого были наилучшие шансы добиться успеха, – именно им было невыносимо ощущать себя людьми второго сорта, пусть и в одном, но самом важном пункте – национальном. Можно было бы, конечно, предложить им быть поскромнее, но Бог не создал человека скромным, он создал его по своему образу и подобию…

Вдумаемся, насколько каждому из нас драгоценна иллюзия нашей исключительности. Когда влюбленные в ослеплении своем уверяют нас: «Таких, как ты, больше нет!» – чем отвечает наша душа? Протестом? «Неправда, таких, как я, тысячи!»? Нет, всплеском счастья: наконец-то нас оценили по достоинству! А попробовали бы мы, объясняясь в любви, воскликнуть: «Ты такая же, как все, ты нисколько не хуже других!» Но если народ, с которым ты стремишься слиться, постоянно дает тебе понять, что ты хоть немножко, да хуже…

Выйти из нестерпимого для пассионариев унижения можно было разными путями: завести собственный национальный клуб (сионизм), дойти до полной самоотверженности по отношению к тому престижному хозяйскому клубу, куда тебя не пускают, – сделаться русским из русских; но можно было попытаться и разрушить этот клуб. Это, в свою очередь, можно было сделать двумя путями: объединить все клубы-народы в один (путь коммунизма) или, напротив, разложить все престижные национальные общности на атомы (путь либерализма).

И вот тогда-то во всех общественных движениях, направленных на разрушение традиционных укладов (и в первую очередь своего, еврейского), евреи оказались едва ли не самой активной национальной группой. Народ-хозяин повсюду реагировал бесхитростно: ненавистью, ограничениями, а в самых крайних случаях даже пытался решить вопрос окончательно и бесповоротно – и, например, в Германии уже был в двух шагах от полного успеха. Освенцим стал платой за вход в избранное европейское общество.

Плата за равноправие российского еврейства тоже оказалась очень тяжкой – в погромах Гражданской войны счет шел на сотни тысяч, а если к этому счету присоединить будущих «безродных космополитов»… И тем не менее самые обидчивые из нас, несмотря на бесчисленные индивидуальные успехи, все равно не чувствуют себя в российском доме полностью своими среди своих. И в отместку стараются внушить тем, кто себя ощущает хозяином своего дома, что стены и крышу над головой имеют одни лишь негодяи. В чем содержится столько же правды, сколько в суждении «все бабы суки», – по этой метке можно почти безошибочно опознать неудачника.

Легитимно отплатить обидчикам такой неудачник может, только объявив себя либералом, поскольку путь коммунизма для национально неполноценных сегодня закрыт: во-первых, компартия теперь уже и сама сбросила маску интернационализма, а во-вторых, она и прежде слишком дискредитировала себя репрессиями против всех на свете, и не в последнюю очередь против национальных меньшинств, не без оснований усматривая в них семена сепаратизма. Сначала культурного, а потом уже и территориального, поскольку каждой культуре и в самом деле необходим свой собственный уголок, где бы она царила безраздельно, без всяких оглядок на какого бы то ни было Старшего Брата. Ибо каждый народ создает свою национальную культуру для преодоления собственного, а не чужого экзистенциального ужаса, в той или иной форме твердя себе: мы лучшие, мы лучшие, мы лучшие…

Это и есть «национальная идея» всех народов мира, которые еще не превратились в «просто население».

И по ненависти к патриотизму можно почти безошибочно определить тех, кто на общенациональном пиру обнесен этой упоительной чашей. Я говорю «почти безошибочно» исключительно потому, что люди по-настоящему религиозные, устроившиеся во дворцах куда попрочнее и пороскошнее, могут презирать бараки патриотов вполне искренне. Но те изгои, кто проповедует либерализм в его наиболее нищенском изводе – как несовместимую с жизнью помесь индивидуализма и рационализма, – теми, вне всякого сомнения, владеет зависть проигравшего к удачливому конкуренту.