Курт Воннегут - Вампитеры, фома и гранфаллоны [litres]

Пройдя через канал Кейп-Мэй, мы направились вверх по заливу Делавэр. Там, на входе в канал Делавэр-Чесапик, нас остановил патрульный катер инженерных войск. Командир катера, лейтенант, захотел узнать длину нашей яхты, ее осадку, а также прочие детали. Мы сказали, что осадка у нас немногим более трех футов.

– Владелец? – спросил лейтенант.

Ответ был достаточно сложен, так как, строго говоря, «Марлин» являлся собственностью делового партнера мистера Кеннеди. Фрэнк назвал имя.

– Адрес?

– Джозеф П. Кеннеди, порт Хианнис, Массачусетс, – произнес Фрэнк.

Лейтенант ничем не выдал того, что он что-то понял.

– Улица?

– Там нет улиц, – объяснил Фрэнк. – Это сельский поселок. Все друг друга знают.

Ночь мы провели на канале, где вновь заправились, взяв на борт 160 галлонов топлива. Фрэнк занялся подсчетами.

– Мы тратим на милю меньше чем один галлон.

– Это хорошо, Фрэнк?

– Замечательно!

Когда мы добрались до Уэст-Палм, я посчитал, сколько мы купили горючего: 1522 галлона.

Марины, что очень удобно, равномерно разбросаны по всему Внутреннему водному пути. Всегда под рукой горючее или механик, хотя механики здесь плоховатые.

– В обычном доме больше инструментов, чем у этого мастера, – сказал Фрэнк об одном из них. – Не может навернуть пробку на бутылку виски, не перехлестнув провода.

Марины, где идет по-настоящему большой бизнес, – это главным образом заправочные станции. Они делают деньги на продаже горючего. Средняя цена ночной стоянки здесь составляет около семи центов за один фут – невероятно мало, если учесть бесплатное электричество, воду, пользование душем и телевизионными комнатами.

Как и обычные заправочные станции, марины могут быть как ослепительно чистыми, так и невероятно грязными. Новейшие карты показывают, где они находятся и какие услуги предлагают. Основное правило: чем ближе к югу, тем роскошнее марина, что вполне естественно.

Хотя совсем необязательно каждую ночь проводить в марине. Есть такая вещь, как якорь.

В канале Делавэр-Чесапик мы встретили множество двигающихся к югу яхт, владельцами которых являлись миллионеры. В нашей марине их было более двадцати, и они могли бы использовать «Марлин» в качестве спасательной шлюпки.

На приборной доске у нас красовался медальон, по поверхности которого тянулась надпись: «О господи! Твой океан так велик, а мой корабль так мал!» Когда я впервые прочитал это, то сказал себе: «И все-таки пятьдесят один фут – не так уж и мало!» Увы, это не так.

Вообще-то, миллионеров поблизости не наблюдалось, зато их капитаны, повара и матросы оттягивались у «Шэфера», в знаменитом ресторане, где подают блюда из морепродуктов. Помещение, полное профессиональных моряков, способно привести меня в замешательство. Никто ни на кого не смотрит, все сидят, уставившись на горизонт.

Мы сели вместе со старым приятелем Фрэнка – Бертом из Новой Шотландии. Ему слегка за шестьдесят, у него ясные голубые глаза и цвет лица старого потертого чемодана. Он – капитан яла «Чэрити Энн Браунинг», судна длиной шестьдесят восемь футов. Они с Фрэнком дружили уже пятнадцать лет. Фрэнк не знал фамилии Берта, только его имя, и это давало ему ощущение превосходства. Берт вообще не знал никаких имен и фамилий. Он всех называл «капитан». Даже меня. Когда я отказался от этого наименования, он уже не включал меня в разговор. Тогда я не знал, что на Внутреннем водном пути каждый – капитан. Скажи, что ты не капитан, и никто не станет тебя замечать. Ты просто исчезнешь.

Берт пригласил нас на борт «Чэрити Энн Браунинг» выпить вместе с глубоко несчастным шведом Гюнтером. Тот был капитаном миниатюрного океанского лайнера «Голден Хинд IV», который возвышался над «Марлином», как Град божий.

«Чэрити Энн Браунинг» снаружи выглядела как деловитый парусник – раньше такие торговали копрой. Внутри же яхта была похожа на люкс невесты в новехоньком мотеле «Рено» – толстые ковры, три ванные, отделанные кафелем; пятнадцатифутовый диван, покрытый леопардовой шкурой; и паровое отопление. В каюте хозяина находилась королевских размеров кровать с отвернутым покрывалом. Простыни и подушки на постели были в незабудках.

Паруса на этой яхте никогда не поднимали. Здесь стоял большой неуклюжего вида дизельный мотор, который и двигал яхту по воде. Как сказал позднее Фрэнк, «этому судну паруса нужны так же, как атомной подлодке».

Берт содержал яхту в идеальной чистоте и порядке, не позволяя никому ничего трогать руками. Он не разрешил нам сесть на диван. Я по ошибке воспользовался пепельницей, и он немедленно забрал ее у меня, вымыл и аккуратно убрал в шкаф.