Уильям Гибсон - Я больше не верю курсиву [litres]

Зато я активно брожу по всемирной паутине. Кому-то это кажется странным, а моей жене и вовсе извращением. Я же чую тут большие перемены и новые возможности, которые не просматривались в более ранних инкарнациях Сети.

Я родился в 1948 году и не помню жизни без телевизора, хотя должен был ее застать. Смутно припоминаю, как дома появился темно-коричневый предмет мебели с прочными бакелитовыми ручками и экраном, как у сегодняшних ноутбуков.

Сначала показывали только «снег», а по ночам похожую на мишень настроечную таблицу – ее-то тогда многие и смотрели.

Бродя в Интернете, я вспоминаю те времена. Мне кажется, всемирная паутина с ее скромными чудесами – не более чем настроечная таблица для той полноценной информационной среды, которая появится в XXI веке. Впрочем, я даже близко не представляю, что это будет за среда.

Я рос на Юге, и в эпоху деревянных телевизоров там отдыхали, сидя на веранде с дымящейся сигаретой и холодным чаем, беседуя или уставившись в пустоту. И еще удили рыбу.

Временами Интернет напоминает мне ловлю рыбы, а вот беседу – никогда. Впрочем, сидеть, уставившись в пустоту, там тоже можно. Один мой приятель говорит, что «бродить по всемирной паутине» (метафора, к слову, сомнительная, как и «информационная магистраль») – это все равно что «читать журнал со склеенными страницами». Я терпеливо жду, пока загрузится подборка пиратских записей какого-нибудь японского фаната «Битлз», а жена с опаской качает головой.

– Они же из Японии!

Она все равно не понимает и идет в сад любоваться цветами.

А я остаюсь. Я подсел. Можно ли считать отдыхом эти ленивые прогулки по случайно попавшимся на моем пути виртуальным островкам? Или мне все же видится в них некая более активная функция? Многообразие Интернета стремится к бесконечности. Здесь можно найти всё. Словно роешься в безднах мирового сознания. Наверняка на каком-нибудь сайте есть даже то, чего больше нет…

Главное и самое тайное из доступных пользователю всемирной паутины развлечений – это вводить в поисковик Альтависта имена людей, про которых он не вспоминал годами. Найдется ли она? Жив ли он еще? Она не найдется. Его полный тезка недавно отметился в рассылке, посвященной звездам мыльных опер. Зачем мы забрасываем эти поисковые сети? Не отдают ли такие запросы трагической серьезностью?

Когда телевизоры были деревянными, они должны были развлекать, рекламировать разные продукты и, возможно, информировать. Тогда телевизор и правда был неким видом отдыха. В наш гиперинформационный век начинаешь воспринимать его как своего рода работу. Мы, постиндустриальные продукты информационной экономики, все явственнее ощущаем свое предназначение: усваивать информацию. Самосознание у нас приняло крайнюю форму. Мы смотрим за тем, как сами смотрим. Мы смотрим, как мы смотрим «Бивиса и Баттхеда», которые смотрят клипы рок-групп. Смотреть просто так, не прикрываясь щитом иронии, – непростительная наивность.

Впрочем, такова уж наша реакция на кино и телевидение – этих мастодонтов деревянной эпохи. Интернет привлекателен тем, что он едва появился, и мы пока не решили, как на него реагировать. Он еще формируется, растет. Как личинка. Шесть месяцев назад он был другим, а через шесть месяцев снова изменится до неузнаваемости. Никто этого не планировал – просто так получилось. Такой уж он вышел – как города. Интернет и есть город.

Ближе к концу эпохи деревянных телевизоров футурологи из воскресных газет предрекали появление «общества праздности». Считалось, что с возникновением новых технологий человеку придется все меньше и меньше трудиться – в том смысле, в каком понимал труд Маркс, – и ему придется искать какое-нибудь полезное, здоровое и интересное времяпровождение. Как всегда бывает с футурологами прошлого, сейчас уже не поймешь, откуда возникла такая убежденность. В сегодняшнем мире, тем не менее, избытка досуга вовсе не наблюдается. Мир вообще стал каким-то подозрительным, каким-то чудным и немного меланхоличным, словно потертый кожаный саквояж в витрине магазина «Ральф Лорен». Свободного времени много у стариков и у живущих за чертой бедности – да и то если не найдется какого-то пристрастия, свойственного их кругу. Успешный человек постоянно занят. Новые технологии стремительно заполняют все пустоты в глобальной коммуникационной сети, мы же все менее и менее терпимы к обычной лени!

Вот зачем нужна всемирная паутина, эта настроечная таблица глобальной информационной среды будущего. На этой неуклюжей, личиночной и какой-то простоватой стадии она позволяет нам тратить время, бесцельно бродить и мечтать о множестве других жизней, о людях, сидящих за бесчисленными мониторами этого внегеографического метагосударства, которое мы все чаще зовем своим домом. Сеть непременно станет более предсказуемой, а оттого менее забавной – у нас всегда так выходит. Пока же побродить по этой помеси любительского телевидения с магазином открыток – мечта каждого лентяя. А кое-кто даже подумает, что это у вас работа такая.