Дмитрий Брикман - Детский недетский вопрос

Нам, если перевоплотиться дано действительно потом, то я б зимой летал, как птица, а в марте делался котом.

Кот умеет безумно много. Самое главное — он умеет наслаждаться жизнью гораздо более эффективно и демонстративно, чем человек. Кот посвящает большую часть времени удовольствиям, ласке, независимости. Он не борется со всемирным злом, а живет намного более разумной жизнью, чем человек.

Конечно, конечно.

Я? Глупостью, легкомыслием, беспечностью, беззаветной любовью к курению и выпивке, семейной добропорядочностью. Мы вот сейчас с женой будем праздновать в сентябре золотую свадьбу. Чем я еще могу похвалиться? Дурацким оптимизмом, что ли. Больше, пожалуй, нечем.

25 января 2018 г.

Вероника Долина — бард, поэт.

И то и другое. Слова очень сильно любим. Очень сильно. Но песня следует за словами. И потом, на одни и те же слова мы при желании можем написать разные песни: романсеро, или колючую балладку, или даже рэп. Слова одни и те же, а музыка, наша собственная, интимная, будет другая. И потом — а вдруг я в течение дня напишу не один стих, а, скажем, три. А вдруг они начнутся, все три, одной и той же строкой — со мной такое бывает. Мне обязательно нужно дальше строчку выгнуть, завязать так, чтобы это было совсем не одно и то же, чтобы это не было позорно скучно, как-то постыдно пресно. Это требует работы.

Ну да. Застенчиво скажу: конечно. Бывает ощущение отрыва от земли, левитация, подлинная или вымышленная, но безотносительно ко сну. Легкое головокружение, небольшое вертиго, которое человек может испытывать от интересной, необычной музыки или от абзаца книжки, когда ты просто закрываешь глаза от неожиданности и летишь…

Конечно.

Отрываюсь. Конечно. Со мной такое бывает, а что вы думаете!

Есть такая книжечка Умберто Эко «Искусство и красота в средневековой эстетике». Она сделана как учебник, в ней огромное количество отсылок к античной литературе и к праантичной, в которой мы двоечники. А Умберто Эко — он мой дядюшка-доктор, он просто ветеринар для меня, я перед ним безмолвное животное.

Да. Потому что я молчаливое, жалкое, но живое. А он умеет поправить очень многое. Я к страницам Умберто Эко обращаюсь в труднейшую минуту. Ту книжку, которую я упомянула, я открываю с любого места и с восторгом принимаю небольшую дозу. Небольшую потому, что я боюсь ее читать, как принято, боюсь увять, боюсь своей недообразованности и того, что я заскучаю. Тогда мне будет так стыдно, что совсем некуда деваться. А открытый мной на любой странице Умберто Эко практически системно дает ощущение подпрыгивания над поверхностью, а иногда — большого полета.

Это не сенсационный вопрос, он не сбивает с ног. Все думают об этом сколько-нибудь. А если ты занимаешься искусством — пристально, профессионально, повседневно, — ты этот вопрос перед собой ставишь часто, хотя бы несколько раз в неделю.

Своего бессилия или возможного редчайшего, но очень эффектного для тебя всесилия.

Я не специалист. Я не теолог, я не теософ, я самодельщик, я обыкновенный поэт-ремесленник, но природный, правда, и практикующий всю жизнь. Таким образом, я вынуждена много раз в году находить для себя что-то похожее на ответ и как-то им себя утешить. Да, вероятно, высшие силы присутствуют над нами. До какой степени они наша собственная эманация и отражение нас? Можно ли им сказать, как у Шварца: «Тень, знай свое место»? Не тень ли мы сами, не проекция ли некоторого божественного замысла? Все это неразрешимые вопросы, это известный многим дуализм. Меня устраивает и та и другая позиция. Меня устраивает живое человеческое существо как песочные часы с переворотом: и как отражение высшего на Земле, и как отражение с Земли, проекция наверх. Я с высшими силами, как угодно назовите, в довольно тесном взаимодействии много лет. Напрямую, без институций. В лучшую минуту, бывает, мы немножко объясняемся.