Борис Кагарлицкий - Между классом и дискурсом

Для того чтобы предпосылки нового прогрессивного развития в США, Западной Европе или России реализовались, нужна активная работа. Если левое движение действительно стремится играть какую-то роль в реальной, а не воображаемой политике, оно должно решительно порвать с либеральными иллюзиями и соответствующим дискурсом.

Новороссия, Brexit, американские выборы 2016 г. — все это проявления одной и той же глобальной революционной ситуации. Серия восстаний логически и неизбежно порождена крушением неолиберальной экономической политики, а неадекватная форма этих восстаний, в свою очередь, предопределена неспособностью левых предложить альтернативу, привлекательную для масс.

Таким образом, левые — на глобальном и национальном

уровне — обречены сделать выбор между интересами трудящихся классов и логикой комфортабельного дискурса. И они его сделали, встав по разные стороны баррикад, даже если сами еще в полной мере не осознали значения собственного выбора. Этот выбор не является для каждого отдельного представителя левого движения окончательным, но исторически, для общества является бесповоротным, как и тот выбор, который принуждены были делать социал-демократы в 1914 и 1917 гг.

БОРИС КАГАРЛИЦКИЙ — директор Института глобализации и социальных движений (ИГСО), профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук (МВШСЭН) и главный редактор интернет-журнала «Рабкор», автор книг по политологии, социологии и истории.

Ткачук М. Грядущее прошлое. Три эссе о рождении, гибели и надежде. Кишинев: Stratum plus, 2015. С. 249.

Там же. С. 211.

Анализ «первой волны» революций и восстаний, порожденных Великим кризисом, см.: Кагарлицкий Б. Неолиберализм и революция. СПб.: Полиграф, 2013. Термин «Великий кризис» здесь употребляется по аналогии с Великой депрессией.

Единственным успешным результатом демократических попыток 2010–2012 гг. в арабском мире стала революция в Тунисе, где более или менее была скопирована французская политическая модель. В странах постсоветского пространства ситуация оказалась еще хуже — до тех пор, пока перемены не захватывали Россию, в равной степени обреченными оказывались и попытки установить националистический режим в Киеве, и борьба за социальное государство в противостоявшей ему Новороссии.

Термин «постдемократия» введен в оборот современных политических дискуссий Колином Краучем. См.: Крауч К. Постдемократия. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2010. ( Crouch С. Post democracy. Cambridge: Polity Press, 2005).

Дебор Г. Общество спектакля. М: Опустошитель, 2014.

International Socialism. 2016. No. 152. P. 5.

См.: Staruiing G. The Precariat. The New Dangerous Class. L.; N.Y.: Bloomsbury Academic, 2011.

См.: Мальцев А. Технологическая стагнация в глобальной экономике // Левая политика. 2015. № 24.

Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. М.: ACT. 2005.

Lasch Ch. The Revolt of the Elites and the Betrayal of Democracy. N.Y.: W.W. Norton, 1994 ( Лэш К. Восстание элит и предательство демократии / пер. с англ. Дж. Смити, К. Голубович. М.: Логос, 2002).

Подробнее см.: Кагарлицкий Б. Диалектика надежды. Париж: Слово, 1988.

Соответствующим образом начала переосмысливаться и концепция гегемонии — не объединение широкого альянса вокруг рабочего класса, а создание движения из набора разнородных элементов, которые надо как-то соединить друг с другом. См.: Ladern Е., Mouffe Ch. Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics. L: Verso, 1985.

Противоречия проявляются не только на классовом уровне, но даже внутри политкорректного дискурса, например — в символическом позитивном образе «женщины-мусульманки», которая «имеет право», не подчиняться требованиям женской эмансипации, отказываться от равенства полов и т. д. Очень характерным примером разрушения социальной логики в рамках леволиберального дискурса может быть статья Славомира Сираковского (Slawomir Sierakowski) «The Female Resistance», где обобщенная гендерная категория «женщин» противопоставляется политической категории «популистов». Классовые и социологические категории, разумеется, в анализе не используются. Условно-обобщенные «женщины» принципиально отождествляются с конкретно-политическим образом феминистки. Тот факт, что женщин, поддерживающих популистские движения, статистически больше, чем сторонниц феминизма, в расчет не принимается. Напрашивается вывод, что, согласно логике автора, женщины, не являющиеся феминистками, не являются в его системе понятий и «женщинами». См.: .