Александр Даллин - Захваченные территории СССР под контролем нацистов [Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945] [litres]

Таким образом, противники вторжения находились не только в ненацистских кругах. Более того, самый яркий пример недовольства, вызванного планом «Барбаросса», произошел в самом сердце нацистского руководства. Рудольф Гесс, личный заместитель Гитлера, 10 мая прилетел в Шотландию в отчаянной попытке подписать тот самый тевтонский пакт, о котором мечтал сам Гитлер. В отличие от Вайцзеккера его доводы против Российской кампании заключались не в том, что это ослабило бы немецкие военные силы на Западе; напротив, для него договор с Великобританией был логичным и необходимым условием для войны на Востоке. Если целью пакта Молотова – Риббентропа было избежание войны на два фронта, теперь Гесс ратовал за схожую политику, только в обратном направлении. «Он приехал в Англию не с гуманитарной миссией, а исключительно с одной целью: предоставить Германии возможность сражаться с Россией только на одном фронте».

Лояльная оппозиция видела, что над Германией сгущаются тучи – тучи, вызванные самим Гитлером. Но критики – не считая Гесса, который удалился со сцены, – были не более чем метеорологами, которые могли лишь записывать и иногда предсказывать изменения в политическом климате. Руки тех из них, кто был в состоянии что-то изменить, были связаны представлениями о долге и патриотизме.

Продолжалась упорная подготовка к войне. Вводя в заблуждение по поводу своих намерений не только Москву, но даже Италию и Японию, Гитлер регулярно проводил длительные совещания со своим генералитетом, перебирая альтернативные планы кампании. В апреле дата вторжения была перенесена с 15 мая на 22 июня в результате немецкой интервенции на Балканском полуострове – вмешательства в итало-греческую войну и разгрома оккупации Югославии и Греции. Возможно, роковое решение, помешавшее Германии достичь своих целей в России в 1941 г., – решение «разобраться» с Балканским полуостровом перед наступлением на Восток – было принято самим Гитлером. Гитлер назначил дату нападения на 22 июня. За два дня до вторжения втайне было распространено его обращение к солдатам, а в 3.15 22 июня немецкая армия пересекла советскую границу. Сбылось пророчество Гитлера: «Когда начнется «Барбаросса», весь мир затаит дыхание».

Ярким аспектом подготовки Германии к этой грандиозной кампании было пренебрежение основательным политическим планированием. Военные меры были изложены, обсуждены и осуществлены внимательно и спешно. Планы по быстрому использованию экономических ресурсов на оккупированных территориях СССР были разработаны с привычной тщательностью, и персонал для этих задач отбирался заблаговременно. Однако за исключением неопределенных заявлений о будущем немецкого Востока нет никаких свидетельств обсуждения на высоком уровне политических проблем – в частности, каких-либо попыток заручиться во время войны поддержкой советского населения – в течение всего периода с июля 1940 г. по март 1941 г. Внимание этой обширной области было уделено только в последние три месяца перед войной, но даже тогда германское руководство не смогло подготовиться к «политической войне».

Этот важный факт был логическим следствием предположения о том, что по срокам и сложности Восточная кампания лишь в количественном отношении будет отличаться от предыдущих молниеносных кампаний войны. С лета 1940 г. Гитлер и Верховное командование оценивали вероятные сроки кампании в три месяца. 30 апреля 1941 г. фельдмаршал фон Браухич даже заявил, что после «не более чем четырех недель» серьезных сражений останется лишь провести зачистку остатков «незначительного сопротивления». Основным принципом этой стратегии было быстрое уничтожение большей части советских войск. Следовательно, политические факторы, даже пропаганда, большой роли не играли. Недооценивая советское сопротивление в целом (и невзирая на предупреждения некоторых своих экспертов), Гитлер считал, что политические директивы были не нужны. Все, что требовалось, – это свод правил для управления оккупированными территориями. Никаких погрешностей в плане не предусматривалось. Если кампания затянется дольше ожидаемого или если потери противника будут недостаточными для стремительной победы, у рейха не было серьезных военных резервов для продолжения военных действий, не было плана по привлечению советского населения на сторону Германии, не было никакой концепции политического поведения, за исключением искоренения «нежелательных элементов» на оккупированных территориях.