Олег Мозохин - ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии

Впервые с японским военным атташатом он установил организационную связь в 1927–1928 гг. Она была установлена с военным атташе Комацубаро на даче у Юхаси. Этому предшествовал телефонный звонок от Юхаси, который пригласил его к себе на дачу на ст. Удельная (Юхаси работал в Японском посольстве секретарем-переводчиком).

С Комацубаро у Кима было всего две встречи. Во время бесед он сообщил ему о своем положении в ОГПу, чем тот был вполне удовлетворен. Ему же была предоставлена информация о характере работы в ОГПу, за исключением факта перлюстрации дипломатической почты. В этот период времени Киму еще не было известно, что органами ОГПу производятся технические выемки из сейфов Японского военного атташата.

Комацубаро предложил Киму соблюдать крайнюю осторожность, добиваясь своего внедрения в контрразведывательную часть ОГПу, непосредственно занимающуюся делами по японцам.

В 1930–1931 гг., после отъезда Комацубаро, Ким установил связь с его преемником Касахара, которого информировал о дальнейших перспективах своего продвижения в ОГПу.

Дальнейшая активная разведывательная работа в пользу Японии началась с лета 1932 г., когда Ким был выдвинут в ОГПу на руководящую оперативную работу. С этого времени, установилась связь с помощником. Японского военного атташе Ямаока и поддерживалась в течение 1932 и 1933 гг. Встречи с ним, как и с его предшественниками, происходили редко (их было всего три). Объясняется это тем, что он максимально хотел сохранить Кима от угрозы провала, которая могла последовать в результате частых явок. Ким и Ямаока встречались у здания «Межрабпомфильм», около Петровского парка. При появлении Кима на месте встречи Ямаока, видя его, шел вперед в лес и там ожидал.

Организовывались встречи следующим образом. В день встречи, Киму на службу звонила женщина, что-то говорила, затем трубка вешалась и спустя некоторое время снова звонок. Мужской голос говорил по-английски — «Пять часов» или «Шесть часов» и т. д., а потом: «Это что, больница? Ах, нет, извините». По предварительной договоренности с Ямаока надо было считать всегда на 3 часа позже времени, назначенного по телефону.

Ямаока просил Кима представить дислокацию войск ГуПВС, сообщать о предстоящих агентурных комбинациях против японцев, вести в контрразведывательной работе по японцам такую линию, чтобы отвлечь внимание от японцев, занимающихся разведывательной работой. В дальнейших встречах с преемниками Ямаока эти указания пополнялись и уточнялись.

Ким припомнил 3 факта, которые особенно занимали Ямаока: это какие комбинации намечались против японцев в Манчжурии; за кем из японцев и русских, связанных с ними (т. е. агентурные разработки), велось наблюдение, где находился арестованный Иван Перекрест и кто по его делу был еще арестован.

В состоявшихся беседах Ямаока говорил Киму о том, что японцы хотят, чтобы он сделал большую карьеру по линии ГПУ и предлагал в этом содействие. В интересах этого Ямаока обещал не чинить препятствий к производству дальнейших технических выемок из сейфов Японского военного атташата. Киму было обещано оказать полное содействие в осуществлении вербовок любого из японцев, кандидатуры которых он должен был предварительно согласовывать. Ему так же предоставлялась возможность организации комбинации с дипкурьером для «перлюстрации» данных им для провоза документов. По линии ОГПу Киму предлагалось завести дезинформационные комбинации на японского военного атташе и всемерно развивать их.

В ходе встреч Ким передал помощнику японского военного атташе Ямаока список агентуры по японской линии; данные о структуре органов ОГПу, о системе и методике работы контрразведывательного аппарата ОГПУ; об объектах, какие находились под наблюдением ОГПУ; содержание разработок по корейской линии.

Ким информировал Ямаока о разработках по периферии, которые знал, передал содержание ряда ориентировок по японским и корейским делам, ряд секретных приказов ОГПу, отрывочные дислокационные данные по РККА, о характере ряда ликвидированных дел, а также характер агентурных данных, представлявшихся негласной сетью по японской линии и т. д.

В одной из очередных встреч Ямаока заявил о том, что ему известно, что ОГПу производит выемки из сейфов Японского военного атташата. Такие же выемки, по его словам, производились у немцев и поляков. Таким образом получалось, что «добывавшийся документальный» материал являлся дезинформационным, так как он давался с согласия и ведома японцев.