Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

"Петр Григорьевич, изменили ли Вы Ваши убеждения?" — спросил советский психиатр.

"Убеждения — не перчатки; их нельзя так просто менять", — ответил генерал.

"Продолжить лечение", — постановил врач.

После окончания психиатрического обследования генерал Григоренко вернулся в свою камеру в корпусе для политических для дальнейшего "лечения".

На перекрестке возле широкой Пасео де ла Реформа в Мексике Сити 20 октября 1971 года Олег Андреевич Шевченко искал глазами некоего американца. В машине, стоящей в полуквартале от него, сидел другой русский, внимательно наблюдавший за перекрестком, готовый дать сигнал Шевченко в случае опасности. Однако американец не появился, и, прождав его около получаса, Шевченко ушел. Вне всякого сомнения, он был очень разочарован, потому что обычно американец приносил с собой очень важную информацию.

Следуя ранее намеченному плану, Шевченко вернулся на то же место на следующий день. Опять он ждал напрасно. За два дня до этого в аэропорту в Панама Сити, штат Флорида, офицеры службы безопасности ВВС арестовали сержанта Вальтера Т. Перкинса, когда он поднимался на борт самолета, следовавшего в Мексико Сити. Перкинс работал в разведывательном отделе при Центре противовоздушной обороны на военно-воздушной базе Тиндалл во Флориде, где он имел доступ к самым секретным документам, раскрывающим планы Соединенных Штатов в отражении советской воздушной атаки. Некоторые из этих документов были найдены в его портфеле. 22 октября ВВС объявил об аресте Перкинса. В тот же день Шевченко вылетел на Кубу.

В августе 1971 года КГБ арестовал духовного отца Иозаса Здебского, обвиняя его в преподавании в литовском городе Пренай катехизиса детям католиков, готовя их к первому причастию. Власти, боясь демонстраций, пытались держать в секрете дату и место процесса. Однако утром 11 ноября 1971 года, в день суда, около шестисот мужчин, женщин и детей собралось перед зданием Народного суда в Каунасе; в руках у многих были цветы. Полиция и агенты КГБ в штатском разогнали их; у одной женщины оказалось сломанным ребро, другая потеряла сознание от удара, многих тащили за ноги к машинам. Все было быстро кончено, хотя нужно было еще очистить ступени перед зданием суда от пятен крови и растоптанных цветов.

В качестве свидетелей было допрошено около десяти детей. "Чему он учил вас?" — спросил прокурор девочку, которой было около девяти лет.

"Не воровать и не бить окна", — ответила та. Некоторые дети были слишком испуганы, чтобы отвечать на вопросы, и просто плакали.

Прокурор подвел итог делу: "В школе детей обучают всему, чему нужно; нет никакой нужды в том, чтобы ходить в церковь за обучением. Мы не позволим обучать детей где бы то ни было, кроме как в школе".

Приговор: отец Здебский проведет в исправительно-трудовом лагере год. Свидетели заметили следы побоев на его лице, когда его выводили из зала суда.

Борис Давыдов, офицер КГБ, выступавший в роли второго секретаря посольства в Вашингтоне, в начале августа 1969 года пригласил на обед американского специалиста по китайско-советским делам. Хотя КГБ понимал, что завербовать американца невозможно, тем не менее не хотел терять с ним связи. В КГБ знали, что положение американца давало ему возможность передавать донесения Государственному Секретарю, а если возникнет необходимость, то и самому Президенту.

В тот день у Давыдова был заготовлен один из тех неприятных вопросов, которые Советскому Союзу было благоразумнее не задавать Соединенным Штатам официально. Начав разговор о вооруженных столкновениях вдоль советско-китайской границы, он заметил: "Положение очень серьезное. Фактически, оно настолько серьезно, что мое правительство, возможно, будет вынуждено предпринять более действенные меры".

"Какие меры вы предвидите? — спросил американец. — Заблаговременная атака?"

Давыдов отвечал медленно, тщательно подбирая слова: "Да. Такое нападение рассматривается; не исключается и возможность использования ядерного оружия". Лишь теперь он задал тот вопрос, с которым его послал КГБ: "Какое будет отношение американского правительства, если мы совершим это нападение?"

Американский специалист, как и предвидел КГБ, немедленно доложил о состоявшемся разговоре, и информация дошла до Белого Дома. Президент Никсон, проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что любой ответ с указанием на то, что Соединенные Штаты останутся в стороне, придаст силы тем в Советском Союзе, кто выступает в поддержку неожиданного ядерного нападения на Китай. С другой стороны, предположение о том, что Соединенные Штаты могут вмешаться в войну между Советским Союзом и Китаем, может рассматриваться некоторыми представителями Кремля как угроза и дополнительный довод против улучшившихся отношений с Западом. Сам факт ответа может быть воспринят китайцами как свидетельство того, что Соединенные Штаты молчаливо попустительствуют русским и действуют против них. В соответствии с этим Президент Никсон приказал не давать никакого ответа на этот или какой-либо подобный советский запрос.