Владимир Шигин - Тайна исчезнувшей субмарины. Записки очевидца спасательной операции АПРК

Члены экипажа К-8 и вдовы у памятника погибшим, Гремиха, 1970 г.

Оставшиеся в живых члены экипажа К-8 идут на возложение цветов к памятной доске в честь павших товарищей. Гремиха, 1970 г.

Первый заместитель командующего Северного флота Герой Советского Союза вице-адмирал А. Петелин обходит строй членов экипажа К-8. 1970 г

Награждение членов экипажа К-8. 1970 г.

Оставшиеся в живых члены экипажа К-8.

Слева направо: капитан 1-го ранга в отставке П. Петров, капитан 2-го ранга в отставке Г. Симаков, вице-адмирал в отставке О. Фалеев. 2000 г.

Памятник экипажу К-8 в Гремихе

…Верхнюю палубу атомохода уже заливало. В двух оставшихся носовых отсеках дышать становилось все труднее — не работала вентиляция. К тому же из третьего отсека понемногу начал просачиваться углекислый газ. Некоторое время пытались вентилировать первый, открыв люк, но набегавшая волна захлестывала его, обрушивая в отсек потоки бурлящей воды.

Собрав команду, зачитали список покидающих лодку. Офицеры и матросы выслушали сказанное молча, так же молча и разошлись. Всего в списке покидающих было сорок три человека.

И снова обратимся к запискам капитана 3-го ранга Фалеева: «…Около 16.00 подошел мотобот с «Авио-ра». В 16.30 я с первой группой в количестве 22 человек прибыл на теплоход. Представился капитану Смирнову Рэму Германовичу (Р. Г. Смирнов являлся капитаном Мурманского пароходства. На болгарском судне работал по договору между Министерствами торговых флотов СССР и Болгарии. — В. Ш.), поблагодарил за оказанную помощь от имени командира и всего личного состава. В 17.00 на «Авиор» прибыла вторая партия (капитан 3-го ранга Билль и с ним 21 человек). Прием нам был оказан хороший. Мокрых переодели. Больным (старшине 1-й статьи Ильченко и мичману Астанкову) оказали медицинскую помощь. Билль, прибыв, сказал, что командир просит дать шлюпку для еще одной партии. Просил еще 20 спасательных жилетов, автономный фонарь и изоляционную ленту (надо было отсоединить кабели силовой сети, идущие от щитов дизель-генератора к щиту электродвигателя). Капитан ответил: «Погода резко ухудшилась. Море еще один балл, но ветер уже шесть-семь, а мотор шлюпки неисправен, другая вообще негодна. Я боюсь посылать ее еще раз из-за возможного трагического исхода. Как погода улучшится, сразу пошлем». Просимое командиром болгары быстро подготовили, и капитан начал маневрировать для подхода к подводной лодке…»

Из письма бывшего макроса К-8 Николая Семенова: «…Погода портилась. Начало штормить. Командир подлодки Бессонов построил экипаж в носовой части и сказал: «Кто плохо себя чувствует и не может остаться на корабле — шаг вперед!» Никто не вышел. Тогда он сказал: «Я воспользуюсь своим правом командира. Кто знает 2–3 специальности, может заменить товарища — остаются на корабле. Я сейчас зачитаю список…» Моей фамилии я не услышал, так как был на корабле всего несколько месяцев. На болгарское судно я попал в одной из первых групп, перевозимых на шлюпке. Ослабленные, мы поднимались по веревочной лестнице на болгарское судно… Нас обогрели, накормили. Их механик уступил свою каюту нам для отдыха… До сих пор вспоминаю болгарских братьев. Да, они были нам настоящими братьями! Когда на шлюпке заглох мотор, они перевозили нас, работая веслами. А ведь был такой шторм!»

Тем временем дифферент на корму продолжал медленно увеличиваться. Атомоход все больше и больше заваливался на корму, высоко задирая нос. Темнело. Командир электромеханической боевой части Пашин вновь подошел к командиру:

— Всеволод Борисович! Судя по осадке, вода поступает в кормовые отсеки. Прекратить ее поступление мы бессильны. Лодка обречена. Надо спасать людей!

Бессонов резко обернулся. Его осунувшееся заросшее щетиной лицо было мертвенно бледным. Зло глянув на механика, он бросил: