Владимир Шигин - Тайна исчезнувшей субмарины. Записки очевидца спасательной операции АПРК

По телефону из первого приказали пустить дизель, затем другой. Дышать становилось все труднее. С разрешения Аджиева матросы парами по очереди спускались в трюм, где еще был воздух. Офицеры же оставались на своих постах бессменно.

Вскоре пришлось остановить дизели.

Из объяснительной записки капитана 2-го ранга В. Н. Пашина: «…Из четвертого поступил доклад, что быстро увеличилась загазованность. Были пущены дизель-генераторы. После их пуска была попытка принять нагрузку. Батарейный автомат № 1 был выбит. Старший лейтенант Аджиев чувствовал себя плохо. Дизель-генераторы вентилировали несколько часов. Но охлаждения дизель-генераторов не было, начался перегрев, и ДГ пришлось остановить».

Можно лишь представить состояние командира корабля и командира электромеханической боевой части в этот момент! Ведь остановка дизелей означала утрату последней возможности оживить электроэнергией обесточенный атомоход. Но другого им не оставалось.

В 23.20 старший лейтенант Аджиев выкрикнул в темноту отсека:

— Стоп оба дизеля! Личному составу собраться у носовой переборки и включиться в ИДА!

Все включились, кроме Аджиева, которому необходимо было поддерживать связь.

Из письма бывшего матроса К-8 Николая Семенова: «…Вдруг сигнал пожарной тревоги: «Пожар в центральном посту». Погас свет. Следом прозвучал сигнал: «Пожар в энергетическом посту». Все заняли свои места, последовал доклад в центральный пост о готовности нашего отсека. Сначала у нас было такое впечатление, что это очередное пожарное учение, которые неоднократно проводились на лодке во время похода. Мы с Колей Бурцевым заняли свои места и ждали следующих указаний. В отсеке начала повышаться температура. Стало жарко. Появилась гарь — по всей видимости, горела краска на переборке реакторного отсека… Дышать уже было тяжело. Вентиляция не работала, не было электроэнергии. Состояние было как в бреду. Вспоминался дом, цветущие вишни, дождь, девушка Валя, которая меня ждала.

Включаться в дыхательные аппараты команды не поступало. А сколько еще придется бороться за живучесть лодки — неизвестно… Спустя некоторое время поступила команда: «Подготовить и запустить левый дизель». Впотьмах, ощупью, в полубессознательном состоянии начали готовить двигатель к запуску. По памяти пришлось искать вентили на дизелях. Хорошо, что в памяти бьши еще свежи те зачеты, которые пришлось сдавать при допуске к самостоятельному управлению боевым постом, а Коля Бурцев — мой наставник — был опытным старослужащим мотористом… Левый дизель был запущен. Затем последовала команда: «Включить генератор». При попытке включения вырвался сноп искр и раздался хлопок: где-то в сети замыкание. Дальше последовала команда: «Запустить второй дизель». Запустили, включили щит управления. Повторилось то же самое — сноп искр и хлопок. Работая, дизели забирают воздух, мы провентилировали отсек, дышать стало немного легче. Запустив дизели, мы не только себя спасли, но и остальных находящихся в отсеке товарищей. Команда: «К вам идет спасательная группа. Включиться в дыхательные аппараты и выходить через центральный пост». Открылся люк со стороны третьего отсека, и в темноте, цепляясь за тонкий канат, мы вышли наверх. Проходя третий отсек, я увидел внизу зарево. На палубу мы поднялись в той одежде, в которой в данный момент находились на боевом посту: ситцевые брюки, майка, тапочки, пилотка. Наверху было свежо, наступала апрельская ночь. Из первого отсека принесли байковые одеяла, и мы, прижавшись друг к другу спиной, провели ночь. На завтрак мы получили печенье и по кружке воды, взять продукты в отсеках не было возможности. Хочу сказать, что паники не было. Мы знали, что нас. найдут и спасут. Командир лодки Бессонов был вместе со всем экипажем наверху и полностью контролировал создавшуюся ситуацию…»

Старшина 1-й статьи Гайдук по приказанию Аджиева бросился к кормовой переборке и начал отдраивать ее. Сделано это было для того, чтобы облегчить выход тем, кто еще оставался в шестом отсеке. Отдраивание двери отняло у Ивана Гайдука последние силы, и он упал на палубу. Подбежавший старший лейтенант Аджиев прокричал в пятый отсек:

— Дверь отдраена! Выходите!

Ответом ему была тишина. Пятый отсек был пуст. А несший там вахту старший матрос Юрий Печерских давно был мертв.

Затем отдраили дверь в третий отсек. Выходили спокойно, без спешки и суеты. Гайдука вынесли на руках. Белик, поднявшись на мостик, доложился командиру. Бессонов хмуро кивнул: