Николай Лузан - Военная контрразведка - Тайная война

В далеком 1922 году молодой армейский офицер из древнего рода самураев неожиданно отказался от блестящей военной карьеры в пользу неприметной службы в нелегальной разведке. Что заставило его сделать такой шаг? Верность рода Каймадо своему девизу: «Долг и Честь!»? Или жажда подвига во имя «великой Японии», которой горели многие юноши из благородных семей после позорного поражения на Дальнем Востоке? Об этом знал только он сам и капитан Такасаки, давно ушедший в мир иной и сумевший разглядеть в нем будущего гения нелегальной разведки.

Сменив строгий военный мундир на плохонькую корейскую одежонку, Каймадо перевоплотился в молодого рабочего Пака и активно включился в революционную борьбу. В 1923 году он, якобы спасаясь от преследования полиции, вместе с группой революционеров, бредивших идеалами коммунизма, бежал из Маньчжурии в Советский Союз. После проверки в ГПУ, отделавшись легким испугом, вышел на свободу и активно включился в строительство социализма.

Ударный труд на железной дороге и упорство в изучении трудов Ленина и Маркса были вознаграждены. Через три года его приняли в комсомол и вскоре поручили руководить рабочим комитетом в поселке Нагорный. Там на деятельного активиста обратили внимание старшие товарищи и в 1929 году рекомендовали его в партию большевиков, а затем направили учиться во Владивосток на рабочий факультет университета.

На этом месте Янагита остановился, выпил рюмочку сакэ и снова вернулся к делу резидента Каймадо.

Первые шаги как разведчик-агентурист Каймадо сделал после третьего курса, когда проходил заводскую практику на паровозоремонтном заводе в Улан-Удэ, сумев добыть материалы о составе вооружения и защищенности бронепоезда. Позже, в 34-м, создал там свою первую резидентуру.

Последующая география и диапазон его разведывательной работы поражали. После окончания университета он получил направление на химзавод № 92 в далекий Сталинград. Для дирекции инициативный и безотказный инженер стал настоящей палочкой-выручалочкой. За год работы на заводе Каймадо-Пакуспел побывать в командировках в Азове, Новороссийске, Сталино (с 9.11.1961 г. Донецк) и Астрахани. Он, подобно «Летучему голландцу», появлялся в разных местах: то в закрытых цехах завода «Баррикады», старейшего машиностроительного предприятия Поволжья, то на военных верфях, то на испытательных полигонах.

Потеряв связь с резидентом, Каймадо-Пак действовал на свой страх и риск. В неполные 29 лет самостоятельно провел три вербовки агентов в Сталинграде и добыл ценную информацию о производстве танков. В Азове исхитрился и скопировал чертежи нового пограничного катера. Семнадцать листов отчета, подшитых в дело, свидетельствовали о результативности его работы в тот период.

В 1934 году, по возвращении в Улан-Удэ, Каймадо-Пак восстановил связь с японской разведкой и передал резиденту Хая Си добытые материалы. Их содержание, а также три вербовки, проведенные среди инженеров местного паровозоремонтного завода, произвели на руководство разведки сильное впечатление. Вскоре Каймадо стал самым перспективным резидентом в Советском Союзе.

В течение следующих трех лет резидентура работала как швейцарские часы и добывала ценную информацию даже в 37-м году.

Здесь Янагита болезненно поморщился при воспоминании о том времени. Тогда японская разведка потеряла в СССР большую часть своих резидентов и агентов; они попали под безжалостную «косу» репрессий.

Но Каймадо-Пак и на этот раз нашел выход: он подставился на вербовку и вскоре стал для Управления НКВД по Приморскому краю ценным агентом-разработчиком «вражеского элемента». В дальнейшем это открыло емудорогу в советскую разведку, а японской разведке позволило приобрести уникальную возможность контролировать деятельность советской шпионской сети в Маньчжурии. Часть ее со временем оказалась в застенках, а другая регулярно подпитывала дезой командование Забайкальского фронта. О результатах последней работы Каймадо-Пака, выявленных восемнадцати большевистских агентах в Харбине, Дацине, Цицикаре, Синьцзине, генерал Янагита лично доложил в Токио. Не задержав внимания на своем рапорте, генерал перешел к очередному донесению резидента Каймадо.

В это время раздался телефонный звонок из приемной. Генерал отложил дело в сторону, но так и не услышал окончания доклада адъютанта. Каймадо знал себе цену и без приглашения появился в дверях кабинета. За его спиной бледным пятном отсвечивало растерянное лицо дежурного. Генерал поморщился, раздраженно махнул рукой — дежурный растворился в полумраке приемной — и немигающим взглядом уставился на резидента.