Александр Годлевский - Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина)

Еще в «Континенте» N 93 (1997 г.) я писал, что поиск разных путей экономического развития – это попытки регулировать скорость неотвратимого движения к пропасти. Т.е. к полному краху экономики и всеобщему социальному взрыву, когда ненависть к власти из-за ее беспредела, усиленная экономическими причинами, превысит у народа страх перед властным беспределом. Пока цены на нефть были высокие, все негативные явления и дикие несуразицы экономики кое-как компенсировались нефтедолларами, но сейчас это уже уходит в прошлое. Создать нормальную рыночную экономику в государстве, основанном на беззаконных советских принципах, невозможно. Необходимо сначала разобраться с советской властью. Правильно говорят, что крейсер «Аврора» – самый сверхмощный корабль в истории человечества: один холостой выстрел – сто лет разрухи.

Эксперты и аналитики всех мастей говорят, что для того чтобы избавиться от всего нашего нынешнего негатива и начать нормальную жизнь необходимо реформировать государственную, общественно-политическую и экономическую систему. А какие реформы у нас вообще возможны? Любые реформы должны осуществляться в каком-то определенном порядке, иначе вместо реформ будет развал всего.

Ярким примером чему были 90-е, когда развалили чуть ли не все, даже государство само себя парализовало своими внутренними противоречиями, о чем Путин говорил почти сразу после своего избрания президентом (интервью «Известиям» от 13.07.2000 г.). Но любой порядок реформирования должен быть установлен правом – законами или иными (подзаконными) нормативными актами. Иначе – то же самое. А поскольку у нас власть ее собственные законы всегда соблюдала только тогда, когда это ей было надо, то результат таких реформ легко предсказать даже не будучи великим пророком. Уже не говоря о том, что эта беззаконная система власти никакому реформированию не подлежит, за исключением разных вариаций одного и того же, не затрагивающих ее преступную суть. Что у нас было и есть с 1917 г.

(«Подмосковные известия» от 05.10.95 г.)

(Эту статью в завершении своей книги я привел в качестве конкретного примера того, как знание системы власти может высветить секреты секретных служб)

Шпионские истории, как и все таинственное, вызывают жгучий интерес у многих. Обывателям они щекочут нервы, удовлетворяя потребности души в выдающихся примерах героизма и подлости человеческой. Специалистам-политологам открывают многие тайны функционирования политических режимов, сущность и механизмы государственной власти. В тайных закулисных сделках, со временем всплывающих на свет божий, наглядно проявляются те закономерности политической организации общества, которые обычно скрыты от исследователя при наблюдении со стороны. И наоборот, зная сущность и принципы организации власти, подлинные мотивы и цели политического режима, закономерности функционирования государственного механизма, можно понять и вскрыть подноготную некоторых темных шпионских дел.

***

Характерным примером служит история с побегом исполняющего обязанности резидента ПГУ КГБ СССР в Лондоне полковника Олега Гордиевского, которых в течении долгого времени сотрудничал с английской разведкой. Летом 1985 года его вызвали под вымышленным предлогом в Москву, где подвергли тщательной разработке со стороны своих коллег из управления «К» ПГУ (внешняя контрразведка) в связи с серьезными подозрениями в двойной игре. Вскоре он таинственным образом исчез из Москвы, чтобы впоследствии объявиться в Великобритании.

По общепринятой версии побег за границу организовала английская разведка. Гордиевскому удалось обмануть КГБ, уйти от наблюдения и с помощью англичан переправиться на Запад.

В этой истории много неясного и противоречивого. По словам Гордиевского, для подозрения в двойной игре у чекистов имелись серьезные основания. Против него сотрудники КГБ использовали широкий набор средств: постоянная слежка, тайные обыски, прослушивание квартиры и телефона, допросы с применением сильнодействующих наркотиков. Однако его не арестовали. Сам Гордиевский объясняет это отсутствием достаточных доказательств работы на Запад. Для получения таких неопровержимых доказательств его и оставили на свободе под усиленным наблюдением – чтобы зафиксировать момент, когда он попытается вступить в контакт с английской разведкой.