Александр Годлевский - Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина)

Иного и быть не могло. Произвол чиновника может ограничиваться или обществом или вышестоящим чиновником. Если раньше советский чиновник боялся только чиновника выше рангом, то сейчас он вообще ничего не боится. По сравнению с застойными временами правовой беспредел в правоохранительных органах чудовищный. И не удивительно. Кого им сейчас бояться? Круговая порука МВД-прокуратура-суд существовала всегда. Но если раньше она замыкалась на соответствующий партийный орган, то сейчас действует напрямую.

Идеальные условия для чиновного произвола в советском обществе – когда над начальником отсутствует вышестоящий начальник. Такие условия создаются только при реализации идеи самоуправления. Той самой идеи, в которой некоторые видят единственный возможный путь к спасению России. Не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, что в наших нынешних реалиях ничего нереальнее этой идеи нельзя придумать в принципе.

Партаппаратчики были заинтересованы в произволе для поддержания уровня страха, необходимого, чтобы держать общество в своей полной власти. Но лишние произвол, страх, а следовательно, и излишняя ненависть, были им совсем ни к чему – чрезмерное напряжение в отношениях «власть – общество» могло дестабилизировать всю политическую систему аппаратной власти. В ходе демократизации партийные органы, имевшие ограничительно-стабилизирующие функции, были уничтожены. То есть в генерирующей произвол системе сорвали ограничители, оставив сущность системы нетронутой. В результате чего вся система советской власти медленно, но уверенно начинает идти вразнос, дестабилизируется. Самое интересное то, что этот процесс нельзя ни повернуть назад, ни остановить. В обществе, как и в природе, далеко не все процессы имеют обратимый характер.

Аппаратчики былых времен начинали свое восхождение к вершинам власти с самых низов, процесс длился долгие годы. За это время они твердо усваивали правила игры, набирались опыта управления государством. Они намеревались править вечно и совершенно справедливо могли говорить: «Государство – это мы». Набивать карманы особо не спешили – впереди у них вечность, а главное – власть. Пришедшая им на смену публика, состоящая из проходимцев, никакого практического опыта управления государством никогда не имела. Нынешние аппаратчики, в отличие от прежних, – это временщики, больше всего озабоченные тем, как бы побыстрее и побольше хапнуть. Им нужно все и сейчас – завтра может быть поздно.

Когда перед предпринимателями встает вопрос: кому платить – госчиновникам или криминальным структурам, то предпочтение обычно отдается последним. Оно и понятно. Мафия заинтересована в работе бизнесменов, постоянно платящих дань, она хотя и дерет с них три шкуры, но так, чтобы это не сильно повредило нормальной коммерческой деятельности. Чиновники же готовы обобрать до нитки – им безразлично, что будет с предпринимательской структурой, – им важно побыстрей и побольше набить карман.

Одним из существенных реальных результатов всех реформ и неоднократных полных и окончательных побед демократии является трансформация власти негодяев во власть подонков. Эти не признают никаких твердых правил игры и не остановятся перед прямым убийством противников или просто неугодных.

Любая политическая организация общества воспроизводит кадры по собственному образу и подобию. Если коммунистической советской власти были необходимы ушлые негодяи, то демократическая советская власть выдвигает недалеких подонков. Все не подонки властью отторгаются. Разгон спецназа бывшего ПГУ КГБ группы «Вымпел» и «режим наибольшего благоприятствования» для священнослужителей, у которых растление мальчиков – еще не самый тяжкий грех, – все это звенья одной цепи. Утверждают, будто грядет власть воров. Да не воров, а «сук», и не грядет, а уже есть. Нынешний режим отличается от брежневского тем же, чем «сучья» зона отличается от воровской.

Безоглядно нынешний режим поддерживают или подонки, или те, кто уже не способен учиться даже на своих ошибках. Чего стоит, например, заявление известного адвоката Дины Каминской, что, распустив Верховный Совет, Ельцин Конституции не нарушал – он нарушил только отдельные ее положения. Да после этого любой Чикатило вам в лицо наплюет: «Уголовный кодекс я не нарушал, ну замочил полсотни человек, так ведь я нарушил всего только одну статью 102 УК РСФСР, за что расстреливатъ-то?!». У нас многое прикидываются наивными дурачками, чтобы не выглядеть подонками. Только умные прикидываются по-умному, все остальные – по-глупому. Конечно, в нашем государстве приличный человек в кресле Генерального прокурора оказаться никак не может. Но никакой Казанник ничего подобного шедевру Каминской изречь не мог – понимал, что собственные студенты засмеют, пальцем из-за угла показывать будут.