Леонид Млечин - Россия и Китай. Дружили, воевали, что теперь?

– Не думаю, чтобы они на это решились, — ответил Хрущев, — соотношение сил не в их пользу.

Сам диалог руководителей двух огромных государств свидетельствовал о крайне примитивном понимании внешнего мира…

Переговоры проходили в Запретном городе — бывшей резиденции императоров. Поскольку воцарилась страшная жара, Никита Сергеевич и Мао сидели у бассейна. Объяснение проходило на высоких тонах. Вроде бы обо всем договорились, но атмосфера переговоров была не очень приятной для советской делегации. Беседы в Пекине насторожили Хрущева. Советским ядерщикам сказали в нашем посольстве:

– Хрущев уехал, и вы собирайте чемоданы.

Мао счел это предательством. Так Хрущев превратился в личного врага…

В декабре 1963 года на пленуме ЦК в заключительном слове Хрущев прошелся насчет китайцев. Замечательный поэт и редактор популярнейшего журнала «Новый мир» Александр Трифонович Твардовский записал его слова:

– Мне уже семидесятый, но я еще (некий петушиный жест)… (бурные аплодисменты, все даже встали — это в связи со словами о китайских расчетах). Они, китайцы, не против советской власти, не против даже партии нашей, даже ЦК, даже президиума в целом, а только против Хрущева. Они всякий раз, как объявляется наш очередной пленум, активизируются, всякий раз новая волна нападок на Хрущева. Словно надеются в информационном сообщении прочесть, что Хрущев, мол, выведен из состава пленума, снят…

Не прошло и года, как надежды китайцев сбылись.

Мао Цзэдун мечтал превратить Китай в мощное военное государство, которое никогда больше не станет жертвой агрессии и будет играть ведущую роль в мировой политике. Мао верил в силу оружия. Еще 4 ноября 1938 года, выступая на шестом пленуме ЦК компартии Китая, Мао произнес свой знаменитый афоризм:

– Винтовка рождает власть.

Вообще–то это его соперник Чан Кайши, который прежде управлял Китаем, любил говорить так: «Есть армия — есть власть», так что Мао всего лишь переделал его формулу.

Он стремился уравнять себя с великими державами психологически, сознавая слабость собственной военной машины. Доказывал, что не боится ядерного оружия, что смерть сотен миллионов китайцев не приведет к капитуляции страны, даже, напротив, ускорит торжество коммунизма. На публике Мао демонстрировал презрение к ядерному оружию, повторяя, что «атомная бомба — бумажный тигр». — Американских атомных бомб, — пренебрежительно замечал он, — слишком мало, чтобы уничтожить всех китайцев.

И при этом спешил обзавестись собственной бомбой.

Мало кто знал, что в те годы он чуть ли не каждое заседание высшего руководства страны открывал словами сожаления о том, что «у нас нет атомных бомб». Когда в провинции Гуанси нашли большие запасы урана, Мао пожелал увидеть образцы драгоценной руды.

«Я разложил урановую руду на столе, — вспоминал министр геологии Лю Цзе, — и провел над ней счетчиком Гейгера. Счетчик затрещал. Председатель Мао рассмеялся как ребенок, и сам взял счетчик, провел над рудой, слушая его треск. Когда я уходил, Мао задержал мою руку в своей и сказал: «Ах, Лю Цзе! Я хочу, чтобы вы знали: вы сделали то, что решительно изменит нашу судьбу!»

Созданием ядерной бомбы занимался специальный комитет под руководством главы правительства Чжоу Эньлая. Мао боялся превентивных мер со стороны Соединенных Штатов: а вдруг американцы попытаются силой остановить китайскую ядерную программу?

Американцы следили за ходом работ с помощью самолетов–разведчиков У-2.

1 августа 1963 года президент Джон Кеннеди предупредил мир: сталинистский Китай, нацеленный на войну с ядерным оружием, представляет самую большую опасность для мира со времен Второй мировой войны. На совещании в Белом доме Кеннеди попросил своих генералов обсудить идею превентивного удара по китайским ядерным объектам. Летчики доложили, что это практически неисполнимо. После убийства Кеннеди новый президент Соединенных Штатов Линдон Джонсон обсуждал со своими помощниками другую идею: сбросить тайваньских диверсантов над китайским ядерным полигоном Лоп–Нор, чтобы они там все взорвали. Этот полигон в пустыне Гоби был изолирован от остальной страны. Рабочие и инженеры, участвовавшие в ядерном проекте, годами жили здесь в глиняных хижинах и палатках и не видели своих семей. Что такое отпуск, в Китае не знали. Но и идея Линдона Джонсона отпала.

Весной 1964 года подчиненные доложили Мао Цзэдуну, что осенью можно будет провести первое испытание. На всякий случай он хотел заручиться поддержкой Советского Союза. Он написал неожиданно теплое поздравление Хрущеву по случаю его семидесятилетия, призвав к солидарности: