Леонид Млечин - Россия и Китай. Дружили, воевали, что теперь?

«Два залпа нашей ракетной установки «Град», наконец, поставили точку в кровавом конфликте: противника как ветром сдуло, — писал известинец Павел Демидов. — Но к тому времени — к 16 марта — наши потери уже составили пятьдесят восемь человек убитыми и девяносто четыре тяжелоранеными…

Остров Даманский — тысяча семьсот метров в длину и пятьсот в ширину. Весной его заливало с макушкой, летом и осенью там косили траву для скота, а зимой — белое безмолвие… Через полгода было решено отдать Даманский Китаю. Соседи быстренько засыпали протоку между берегом и островом, и теперь о тех событиях напоминают могилы в центре Имана да детский вопль на пленке моего диктофона, перекрывающий стук молотков».

Во время событий на острове Даманском в марте 1969 года у себя в Комитете госбезопасности Юрий Владимирович Андропов устроил совещание. Что делать? Как реагировать? Горячо выступали сторонники мощного удара по китайцам. Андропов был против. Его поддержал Брежнев. Что бы ни говорили о Леониде Ильиче, он прошел одну войну и делал все, чтобы избежать новой.

Конфликт постепенно угасал. Хотя 16 и 17 апреля столкновения между советскими и китайскими пограничниками произошли на границе между китайской провинцией Синьцзян и советским Казахстаном. В мае и в начале июня продолжались столкновения вдоль всего Амура. 8 августа произошли новые стычки. Китайское информационное агентство Синьхуа обвинило Советский Союз в подготовке войны против Китая…

Критические ситуации на китайской границе возникали и позже, но таких потерь, как на Даманском, уже не было.

Если говорить о событиях вокруг острова Даманский, то китайские руководители поступили преступно и подло, устроив засаду советским пограничникам. Но было очевидно, что в соответствии с нормами международного права Даманский принадлежит китайцам. Была ли необходимость из–за него проливать кровь? Уже в перестроечные времена переговоры с Китаем привели к изменению линии границы. Остров Даманский отошел к Китаю и теперь называется Чжэньбаодао.

В Пекине тогда, похоже, действительно не хотели большой войны. Но я думаю, что если бы лейтенанты Стрельников и Бубенин, сержант Бабанский и другие пограничники не проявили в марте 1969 года поразительного мужества, стойкости, готовности сражаться и, если надо, умереть в бою, у китайских руководителей, пожалуй, могло возникнуть желание вновь и вновь проверять прочность советских границ штыком…

Напряженность на советско–китайской границе росла в течение пяти лет, с осени 1964 года, когда в Москве сменилось руководство.

Вождь китайской революции Мао Цзэдун просил советского руководителя Никиту Сергеевича Хрущева дать ему ядерное оружие. Летом 1957 года в Москве решили ответить положительно. На следующий год в Китай отправилась группа советских ученых и инженеров из ядерного центра Арзамас‑16. Они получили такое задание:

— Китайские товарищи хотят сделать бомбу, и надо рассказать им, что такое ядерное оружие.

Они рассказали практически все о конструкции советской ядерной бомбы образца 1951 года. Китайцы спрашивали о более новых разработках, но ответа не получили. Никита Сергеевич предпочел проявить осторожность…

28 июня 1958 года глава правительства КНР Чжоу Эньлай обратился к Хрущеву с просьбой помочь в строительстве ядерных подводных лодок. 21 июля советский посол Павел Федорович Юдин в Пекине передал ответ: Москва предлагает общими усилиями создавать совместный советско–китайский подводный флот, который будет действовать с китайских баз…

Буквально на следующий день посла пригласили на заседание китайского политбюро, и Мао устроил ему настоящий разнос, обвинив Советский Союз в попытке превратить страну в советскую колонию:

– Вы никогда не доверяли китайцам! Для вас русские — люди первого класса, а китайцы — это низший сорт, дураки и неряхи… Если у вас есть несколько атомных бомб, то вы думаете, что можете контролировать нас… Мои замечания могут вам не понравиться. Вы можете обвинить меня в том, что я националист или новый Тито. Мой же контраргумент — ваш русский национализм простирается до китайского побережья.

Потрясенный реакцией китайского руководства Хрущев прилетел в Пекин объясняться.

– Я считал нужным, чтобы ваш приезд состоялся втайне, — объяснил Мао, — дабы империалисты не могли воспользоваться вашим отсутствием и произвести внезапное нападение.