Михаил Габович - Памятник и праздник - этнография Дня Победы

Как мы считали?

Подсчет стал возможен благодаря тому, что пройти на территорию мемориального комплекса можно только через небольшое количество точек. Я поместил ассистентов рядом с каждым из четырех входов — у южной и северной арок (с учетом находящихся рядом с ними проходов с территории собственно Трептов-парка) и у каждого из небольших боковых входов. (Пятые ворота, расположенные за основной статуей, постоянно закрыты на замок.) Используя механические счетчики и работая восьмичасовыми сменами, они считали всех входящих и выходящих. Один «лишний» ассистент и я сам работали «джокерами», сменяя сотрудников во время перерывов, чтобы обеспечить непрерывность подсчета. У основных входов входящих и выходящих считали разные участники проекта. У боковых входов и тех, и других считал один человек.

Результаты фиксировались письменно в десятиминутных интервалах. Не считали мы только паркового садовника, полицейских в форме (в связи с украинскими событиями их было больше, чем в 2013 г.) и нас самих. В остальном при подсчете не принимались во внимание никакие параметры, будь то возраст или статус (индивидуальный посетитель, участник организованной группы, случайный прохожий или спортсмен и т. п.).

Как говорилось выше, мемориальный комплекс ежегодно 9 мая посещает как минимум шесть разных категорий людей. Однако по моим впечатлениям в 2014 г. было меньше представителей «немецких» категорий и больше посетителей, приехавших в составе организованных групп из Беларуси или России. Это вполне объяснимо: международное путешествие сложнее отменить в связи с погодными условиями, чем вылазку внутри Берлина. Также мне показалось, что было меньше организованных групп, состоящих из русскоязычных жителей Германии. Однако ни то, ни другое наблюдение я не могу подкрепить цифрами.

Подсчет входящих и выходящих позволил определить, сколько человек находилось на территории мемориального комплекса в течение каждого десятиминутного интервала, а также проверить точность подсчета. Если бы наш метод был полностью лишен погрешности, к концу дня разница между вошедшими и вышедшими должна была быть равна нулю (или чуть выше: даже после 22 часов в темноте на территории комплекса оставалось с десяток посетителей). В реальности результат оказался отрицательным (-34 — мы посчитали 12 847 выходящих против 12 813 входящих). С учетом количества посетителей и считающих можно исходить из того, что погрешность была минимальной. (Илл. 3, 4.)

Естественно, 12 813 — это не количество уникальных посетителей, поскольку некоторые из них по нескольку раз приходили и уходили, и (к счастью) у людей нет IP-адресов. Однако количество посетивших мемориал более одного раза, очевидно, не очень большое. В основном это люди, устанавливающие стенды на территории комплекса либо те, кто выходил в кусты через северный боковой вход «по нужде». Таким образом, можно исходить из того, что 9 мая 2014 г. мемориальный комплекс посетило около 12 тысяч человек.

Используя тот же метод, наша исследовательская группа повторила подсчет 9 мая 2015 г. К сожалению, в связи с недобросовестной работой некоторых участников погрешность оказалась значительно выше, чем в 2014 г., и за 2015 г. я не могу привести точную статистику по временным интервалам. Однако общее число посетителей в этот день превысило 40 тысяч — что неудивительно, если учесть юбилейную дату, солнечную субботу, растущую политизацию праздника в связи с войной в Украине и проведение на территории мемориального комплекса новой трехдневной акции «Солдатские имена над братскими могилами».

[2] Gabowitsch М. Insel Treptow. Praktische Aneignung und mediale Kartographien sowjetischer Gedenk-orte in Berlin und Wittenberg // Gabowitsch M., Gdaniec C., Makhotina E. (Hrsg.). Kriegsgeden-ken als Event. Der 9. Mai 2015 im postsozialistischen Europa. Paderborn: Ferdinand Schoningh, 2017. S. 203–277, 319–334.

[3] О восприятия «германской модели» в других странах см.: Gabowitsch M. (ed.). Replicating Atonement: Foreign Models in the Commemoration of Atrocities. Basingstoke: Palgrave, 2017.

[4] О «проработке прошлого» как поколенческом проекте см.: Jureit U., Schneider Ch.

Gefuhlte Opfer: Illusionen der Vergangenheitsbewaltigung. Stuttgart: Klett-Cotta, 2010.