Герберт Уэллс - Будущее нашего мира. Процветание или гибель?

Это должна быть работа свободных людей, чья выдающаяся роль зависит от отклика и поддержки общего разума.

Но здесь я должен загладить свою вину перед лордом Ллойдом. Меня в свое время убедили, что Британский совет несет ответственность за мистера Тилинга [11] Уильям Тилинг (1903–1975) – ирландский писатель и член парламента. , автора книги «Кризис христианства», и я сказал об этом в книге «Судьба Homo Sapiens». Мистер Тилинг, как я понимаю, был послан в путешествие католической газетой. Британский совет тут совершенно ни при чем.

Дело не только в том, что Министерства информации и пропаганды делают все возможное, чтобы направить ограниченные способности и энергию таких писателей, лекторов и ораторов, какими мы обладаем, на производство неискренней дряни, которая запутает общественное сознание и введет в заблуждение пытливого иностранца. Эти министерства проявляют явную склонность подавлять любые свободные и независимые высказывания, которые могут показаться противоречащими их собственным глубоким и тайным планам спасения человечества.

Сейчас везде трудно получить адекватную, широко открытую трибуну для откровенного обсуждения того, куда идет мир, и обсуждения политических, экономических и социальных сил, которые нас ведут. Это происходит не столько из-за преднамеренного подавления, сколько из-за общего беспорядка, в котором растворяются реальные дела. Разумеется, в Атлантическом мире едва ли сыщешь хоть намек на ту прямую слежку за мнением, которая почти полностью уничтожает умственную жизнь интеллигентных итальянцев, немцев или русских в наши дни. У нас можно по-прежнему думать, что нравится, говорить, что нравится, и писать, что нравится, но, тем не менее, становится все труднее добиться того, чтобы смелые, неортодоксальные взгляды были услышаны и прочитаны. Газеты боятся даже мелкой ответственности. Издатели, за такими доблестными исключениями, как издатели этого труда, болезненно сдержанны; они получают Особые Уведомления избегать той или иной конкретной темы. Существуют негласные бойкоты и коммерческие трудности, бесчисленными способами препятствующие широкому распространению общих идей. Я не имею в виду то, что существует какой-то организованный заговор с целью подавления дискуссии, но настаиваю, что Пресса, издательские и книготорговые организации в наших свободных странах обеспечивают очень плохо организованный и неадекватный механизм циркулирования и распространения мысли.

Издатели издают книги только ради безопасной прибыли. Книготорговца поразит, скажи ты ему, что он является членом всемирной образовательной организации или издателем-путешественником, что он должен думать не только о том, как заработать на бестселлерах. Они не понимают, что должны ставить общественную службу выше выгоды. У них нет ни побуждения к этому, ни гордости за свою деятельность. Их мораль – мораль мира спекулянтов. Газеты любят публиковать смелые на вид традиционно-либеральные статьи с высокопарными похвалами миру и благородным туманом относительно его достижения. Сейчас, когда мы воюем, они будут публиковать самые яростные нападки на врага, потому что такие нападки должны поддерживать боевой дух страны. Но любые идеи, которые и в самом деле вызывающе и явно революционны, они вообще не смеют обнародовать. В этих тупиковых условиях и не может быть никакой глубокой мировоззренческой дискуссии нигде и никогда вообще. В этом отношении демократии лишь немного лучше диктатур. Нелепо представлять их как царства света, спорящие с тьмой.

Это большое обсуждение переустройства мира – дело более важное и неотложное, чем война. И в то же время не существует адекватных средств массовой информации для изложения, критики и исправления любых широких общих убеждений. Случаются довольно бесплодные и непродуктивные малые вспышки конструктивных идей, но почти нет стабильных исследований, мало реальных взаимообменов, не хватает продвижения вперед, ничто не обосновано, ничто не отброшено как несостоятельное и ничто не завоевано навсегда. Кажется, никто не слышит, что говорят другие. Это потому, что у этих идеологов нет ощущения аудитории. Нет действенной аудитории, заявляющей грубо и упрямо: «То, что сказал А., кажется важным. Не скажут ли Б. и В., вместо того чтобы сотрясать пустоту, в чем именно и почему они отличаются от А.?

А, вот мы разобрались, в чем общая правда А., Б., В. и Г. Вот и Д. выступил. Не будет ли он добр соотнести то, что ему есть сказать, с А., Б., С. и Д.?»