Инна Золотухина - Война с первых дней

…Уже вернувшись в Киев, я узнала из неофициальных источников, какие планы у Министерства обороны Украины. По непроверенным данным, чиновники в погонах считают, что наши военные на полуострове должны любой ценой продержаться до крымского «референдума» (напомню, он назначен на 16 марта), не допуская столкновений с захватчиками. Ведь любая попытка наших войск сопротивляться оккупантам будет немедленно использована Россией для «защиты» русского населения АРК от мифических «бандеровских» войск, и тогда уже начнется масштабное и вполне «официальное» вторжение (хотя представители «Правого сектора» и бойцы УНА-УНСО на полуострове до сих пор не объявлялись). После того как «референдум» состоится, украинская власть будет апеллировать к международному сообществу – мол, голосование было проведено вопреки Конституции Украины – и пытаться решить крымский вопрос дипломатическими методами. Нет смысла спорить о том, насколько верной является подобная позиция в сложившейся ситуации. Но удастся ли нашим армейцам выдержать прессинг? Хватит ли им моральных и духовных сил? И что сделает их столичное руководство для того, чтобы военные выполнили приказ?

Горы вокруг Бахчисарая окутаны одеялом тумана. Я смотрю на них сквозь большое окно кафе. Неподалеку от меня находится затерявшаяся во времени святыня крымских татар – знаменитый Ханский дворец с воспетым Пушкиным Фонтаном слез. А напротив за столом сидит пожилой татарин в каракулевой феске с тронутой сединой аккуратной бородой. Его долгая жизнь насквозь пропитана трагической историей народа-изгнанника. За чужими спинами этот человек никогда не прятался. Еще в юности стал активным членом Национального движения. Затем боролся за права татар в Крыму. А около 20 лет назад уверовал в Аллаха, построил на свои средства мечеть и теперь является одним из духовных наставников молодежи. Впрочем, свое имя и фамилию он просит не называть. Времена сейчас смутные, а говорить со мной он пообещал предельно откровенно.

– У меня отец во время Великой Отечественной войны служил матросом, – вспоминает мой собеседник. – Защищал Севастополь и был награжден орденом Красной Звезды. Так получилось, что за три дня до депортации крымских татар командир отпустил его на побывку. Приехал он сюда, а в нашем доме расквартировались люди из НКВД. У нас во дворе был колодец и несколько повозок с лошадьми. Вот они и устроились. Отец, конечно, таким гостям удивился. Но ничего им не сказал. А что он мог сказать в то время? А потом, в четыре утра 18 мая 1944 года, все это и случилось. Для отца это было шоком. Он этим из НКВД кричал: «Я только что с передовой! Это неправда, что мы предатели! Что вы делаете?!» Набросился на них с кулаками. Мать моя в обморок от ужаса упала… Спасибо, что они отца не убили. Просто дали по голове чем-то тяжелым. И поехали мы, в чем стояли, в Узбекистан. Там нас, конечно, никто не ждал. Мы были чужаками, нас презирали, избивали, грабили. Всякое было. Я сам этого не помню. Когда нас из Крыма выгнали, мне всего-то семь месяцев было от роду. Но отец все подробно рассказывал. Всю жизнь ему приходилось доказывать, что он не предатель. А мне – что я не сын предателя. Все мы с таким клеймом жили.

Славянский старик на месте татарина мог бы и слезу пустить, проклиная судьбу-злодейку и жалея себя. Но в жилах татар течет горячая кровь. Я смотрю на человека, который сидит напротив меня, и пламя в его глазах обжигает мне душу.

– Когда нам домой в Крым разрешили вернуться, отца в живых уже не было, – продолжает он. – Мы тогда в Узбекистане продали все, что у нас было: дома, мебель, вещи. Думали, приедем – здесь все новое купим. А тут грянул кризис. Деньги превратились в пыль, и мы остались на улице. Сначала думали, что власть Украины нам поможет. Но никто о нас даже не подумал. И тогда в 1989 году лидеры нашего Национального движения решили поставить первый палаточный городок в Алуште. Но прежде все продумали. Кто палку, кто гвоздь будет подавать, кто молоток. А так бы нас, конечно, раздавили.

– Кто раздавил бы?

– Милиция, конечно. Но бывший начальник уголовного розыска так был поражен нашей самоорганизацией, что сказал: «Они уже назад не пойдут. Если только назад, то кровь». И решил нам не противодействовать. Не применять силу. Он, как и мы, понимал: зло порождает зло. Именно поэтому мы всегда старались все решить разумом и терпением.