Александр Шойхет - Когда горит твой дом… (сборник)

Ленинградское население гибло и от голода, и от немецких бомб, но люди ощущали моральную поддержку всей страны, у них было руководство, они были организованы и вооружены, их объединяло сознание борьбы с общим врагом, что и помогло ленинградцам выжить и победить.

А что же было у европейских евреев, обреченных доктриной Гитлера на уничтожение? Первое – они были разобщены . Разобщены в силу своей культурной принадлежности к разным европейским нациям и разному отношению к иудейской религии. Что общего было у образованных светских евреев Франции, Германии или Голландии с польскими хасидами или греческими и итальянскими сефардами? У насквозь советизированных военнопленных евреев Красной армии с жителями еврейских местечек Западной Украины или Бессарабии? Даже перед лицом смерти в Аушвице французские и немецкие евреи относились с презрением к своим собратьям из польских и белорусских местечек, называя их «остюден». Во время восстания в Варшавском гетто боевые группы сионистской организации «Бейтар» сражались отдельно от еврейских групп коммунистического подполья, и евреи-коммунисты не оказали никакой помощи сионистам, погибавшим в неравных боях с эсэсовцами. То же самое творилось и в Бухенвальде, где евреи, члены мощного подпольного Сопротивления, не помогали выживать остальным евреям, обреченным на голодную смерть.

Второе: евреи оккупированных немцами европейских стран очень надеялись на то, что цивилизованные народы Европы и их правительства заступятся перед Гитлером за своих сограждан-евреев. Светские евреи уповали на свою ассимиляцию, на свою роль в экономике, науке и культуре своих стран, на законы, принятые в цивилизованном мире, напрочь забыв о многовековой антисемитской традиции. Евреи ошиблись. Только правительства Болгарии, Дании и Финляндии, а с ними и их народы сказали решительное «нет» требованию Гитлера депортировать евреев в Освенцим. Остальные спокойно предали их на смерть и даже активно помогли «окончательному решению еврейского вопроса».

Что же касается религиозных евреев, то они надеялись на своих наставников – раввинов, а эти раввины оказались не в состоянии решить проблему спасения народа, поставленную перед духовными вождями иудаизма политикой нацистов. Даже признанный авторитет религиозных ортодоксов, Любавичский ребе, бежавший в США в 1939 году, писал своей пастве в Европу успокоительные письма, убеждая верующих, что ничего плохого с ними случиться не может, ибо их охраняет Всевышний.

Всевышний, увы, не помог, и практически все еврейские религиозные общины восточной Европы были уничтожены вместе со своими духовными пастырями.

То же самое случилось и с советскими евреями, отвергшими иудаизм Торы и Талмуда во имя интернационализма и социализма. Эти советские граждане понадеялись на мудрость великого Сталина, на мощь Красной армии, а также на двадцатилетний период советского воспитания окружающего населения.

Но в планы Сталина спасение евреев не входило, разбитые вермахтом части Красной армии за два месяца откатились к Москве, а бывшие советские граждане-неевреи радостно сдавали «жидо-большевиков», т.е. своих соседей и сослуживцев, немецким «освободителям» и даже участвовали в их убийствах.

Таким образом, у разобщенных между собой, преданных своими правительствами и народами, брошенных во власть нацистского произвола европейских евреев ВЫБОРА НЕ БЫЛО.

Поэтому приравнивать трагедию Ленинградской блокады, с ее свободой выбора для советского руководства и населения города к трагедии Холокоста, с полным отсутствием выбора для уничтожаемых в его огне евреев НЕЭТИЧНО И НЕДОПУСТИМО вообще, а тем более задавать вопрос о «вине самих евреев в Холокосте» в Израиле, где еще жива память о массовой гибели народа и ежегодно отмечается «День памяти Катастрофы и героизма».

Демократия, при которой позволено застрелить не понравившегося тебе соседа по дому, – уже не демократия, а беспредел. И свобода слова тоже не должна быть безграничной. Никто не удосужился спросить у бойкого журналиста, понравилось бы ему, если бы его жену публично обозвали б…ью или учитель в школе обматерил его ребенка?

Естественно, нет. Значит, и свобода слова должна быть ограничена. Ограничена не цензорской дубиной, а образованием (т.е. информированностью личности о предмете дискуссии) и воспитанием этой личности.

А бойким журналистам всяких передовых и политкорректных телеканалов неплохо было бы помнить изречение из Торы (Библии): «Вначале было СЛОВО. И СЛОВО было у Бога».