Лев Толстой - Гонение на христиан в России в 1895 г.

Духоборец Андрей Попов, из деревни Орловки, был избран на должность старшины. Когда прежний старшина стал сдавать ему должность, передавать книги, печати, то Андрей Попов сказал, что это дело не правое, что обязан-ностей этих он исполнять не будет и служить отказы-вается. Он был тотчас арестован и теперь сидит в тюрьме в Тифлисе.

Когда ожидался приезд Тифлисского губернатора в духоборческие селения, 13 духоборов вызваны были по наряду уездным начальником для охраны дороги от разбойников. Они должны были выехать вооруженными, а выехали без оружия. И на вопрос уездного начальника, почему они приехали без оружия, они ответили, что оно им не нужно, так как если они и встретят разбойника, они ни стре-лять, ни бить его не будут, а могут только уговаривать. И тут же объяснили, что они отказываются от всякой службы правительству. Они были арестованы и сидят в Тифлисской тюрьме. В выноски я привожу их имена и названия деревень, откуда они родом.

В Елизаветпольской тюрьме сидят 120 человек духоборцев. Часть их была арестована за возврат ополченских билетов, т. е. за отказ от службы в запасе, часть за отказ от должностей сельских старост и за возврат печатей и блях, а часть за подстрекательство и всякого рода неповиновение.

Многие из этих людей, на приказание снять в тюрьме свое платье, отказались, заявив, что оно им привычно и они не считают нужным снимать. С них сняли насильно. Потом велели им надеть арестантское платье, – они опять отказались и ответили, что им оно не нужно, потому что у них есть свое и что арестантское платье считают для себя неприличным. И остались сидеть в одном белье. Отказались также принимать казенную пищу, кроме хлеба и воды.

Подобным образом продолжали поступать духоборцы и при других разного рода столкновениях с властями.

Но все это были только первые шаги, не доставало еще общего торжественного выражения своего отречения от насилия. Такое торжественное отречение они выразили тем, что решили уничтожить все имевшееся у них оружие.

Для того, чтобы вполне оценить этот поступок, надо понять то значение, которое имеет оружие на Кавказе. Ношение оружия на Кавказе есть не только обычай и условие приличия, но считается необходимостью для всякого человека. С оружием ходят и по городу и в гости, с оружием отправляются в дорогу и даже работают и пасут стада, чтобы быть в состоянии защищаться от нападения зверей и разбойников. И потому уничтожение оружия имело для духоборов важное значение. Это уничтожение было поступком, выражающим на деле готовность принять все последствия непротивления злу насилием, т. е. терпеть всякого рода посягательства на жизнь и безопасность скорее, чем позволить себе сделать насилие над другим человеком.

Решено было сжечь оружие, и для этого назначена была ночь с 28 на 29 июня на день Петра и Павла.

Сожжение оружия происходило одновременно в Карсской области, в Елизаветпольской губернии и в Ахалкалакском уезде Тифлисской губернии.

«В Карсской области, рассказывал мне тамошний духобор, участвовавший в сожжении оружия, старики не гово-рили нам, молодым, где было выбрано место для сожжения, чтобы не было лишней болтовни и чтобы никто не помешал. Старики велели приготовить четыре места, чтобы запутать начальство. А между тем начальство уже проведало и полиция рыскала и искала места собрания и по-бывала на всех четырех местах, но ничего не нашла и успокоилась. С наступлением же ночи старики указали нам место и мы все пошли и снесли туда все оружие и там сожгли его. На другой день пристав с чапарами (конная стража) приехали и забрали остатки.

После этого сейчас же стали отказываться от службы наши ротники ополчения и сдавать свои билеты; отказалось всего человек 60, а посадили в тюрьму около 15, потом перестали сажать».

В Елизаветпольской губернии сожжение оружия также произошло благополучно.

В Ахалкалакском же уезде при этом случилось столкновение с властями, рассказ о котором, записанный мною со слов участников в ней, я передаю почти дословно.

«Решили мы, рассказывал мне старик духобор, больше не служить и не повиноваться никакому начальству, а слу-жить только Богу, идти по его пути и творить правду. Решили также не творить никому зла и насилия, а тем более никого не убивать и не только человека, но и других живых тварей, даже до самой малой птицы. Тогда нам стало не нужно оружия. Вот мы и решили уничто-жить его, чтобы наше оружие и другим людям не послу-жило на зло. Выбрали мы сообща день Петра и Павла и объявили об этом всем нашим селениям. Оставили мы у себя только ножи, а всякое оружие сделанное на убийство человека, собрали и снесли на заранее приготовленное место. Место это с давних времен назначено у нас для больших молитвенных собраний и называется «Пещерой». Там действительно есть углубление в скале. Место это находится в 3-х верстах от Орловки, а от других селений наших подальше».