Владимир Шулятиков - Оправдание капитализма в западноевропейской философии (от Декарта до Маха)

В эпохи, когда известная форма капиталистических предприятий, являющихся в техническом отношении шагом вперед, ведет энергичную борьбу за существование, готовится к решительной схватке с отсталым противником, «механистические мотивы» подчеркиваются особенно рельефно, «спиритуалистические» стушевываются.

В XVII в., в дни своих «бурных стремлений», английская буржуазия проповедовала учение, согласно которому все в мире должно объясняться как движение материальных частиц, совершающееся с механической необходимостью. Английская буржуазия закладывала тогда фундамент крупнокапиталистического хозяйства. Мануфактура расчищала себе путь, завоевывала себе право на жизнь. Ей требовались рабочие руки, в которых отказывала ей организация мелкобуржуазной цеховой промышленности. Непременное условие существования мануфактуры – соединение под кровлей одного предприятия рабочих разной квалификации и разных профессий. Цехи не допускали подобного соединения. Они держались именно благодаря «закрытым дверям», заставам, разделявшим отдельные области, ячейки, подъячейки разных производств и препятствовавшим передвижению рабочих сил. Противоположность интересов цеха и мануфактуры оказывалась, таким образом, непримиримой. Вопрос шел о жизни или смерти для обеих борющихся сторон. Соединение рабочих было боевым лозунгом мануфактуристов. И философы их разъясняли, на своем языке, этот лозунг, возводили его на степень универсального обобщения. Весь мир изображался ими в виде организации материальных частиц, соединяющихся согласно имманентным законам. Видимого исключения не составлял и «дух»: его характеризовали как тело, … само собой разумеется, тело… особенное, «тонкое» (Гоббс [22]), обладающее качествами и способностями, резко выделяющими его из среды остальных организмов, – тело высшего ранга.

Очередной темой была тема о внутреннем строении предприятия. Ее и разрабатывали подробно. Писались трактаты о персонифицированном капитале.

Подобными же трактатами наводняла книжный рынок французская буржуазия во вторую половину XVIII ст. Тогда она сводила решительные счеты со старым режимом, который своей системой промышленной регламентации ставил преграды дальнейшему развитию капитализма. Опять мануфактуристам приходилось доказывать, что необходимой предпосылкой успеха капиталистических предприятий является возможность свободно комбинировать составные элементы капитала, вести производство, не руководствуясь указаниями свыше, не вырабатывая товары по установленным центральной властью образцам. Долой регламентацию! никакого вмешательства в область технико-производственной деятельности! Пусть развитие предприятий отвечает их внутреннему строению, совершается «естественным» путем. А что такое внутреннее строение предприятий, мы знаем: это царство материи и механических процессов. Отсюда обобщение: человек – это машина, природа – это машина.

Существует лишь единая великая природа и единый великий закон вечного изменения всех вещей. Нельзя деятельность природы объяснять какими-либо потусторонними причинами. Движение материи обуславливается ею самой, точнее, ее собственной силой (Гольбах [23]). Организаторская воля опять, как видите, весьма преобразилась, но наличность ее констатируется и признается, безусловно, необходимой.

Иное положение вещей было в эпоху, когда сложилось и развивалось картезианское миропонимание. Мануфактура, ведя борьбу с ремеслом, находила себе поддержку в лице французской монархии. Об этом свидетельствует так назыв. «системы концессий», так назыв. «кольбертизм», уничтожение промышленной автономии цехов и передача права регламентации производства в руки государства. Борьба мануфактуры с цехом, правда, напряженная и безостановочная, не переходила в борьбу со старым режимом, с организацией отсталых форм хозяйства, взятых как социально-политическое целое. Мануфактуристы не выступали в качестве революционных «штурм-унд-дренгеров». Наблюдалось равновесие основных мотивов буржуазного мировоззрения: чаша весов не склонялась на сторону механистических толкований.

Мы охарактеризовали двойной дуализм картезианского учения – противоположение Бога и мира, души и тела. Остов системы, ее основные элементы даны. Выясним ближе их взаимную связь.

Бог, душа, тело, по терминологии Декарта, – три субстанции. Но понятие субстанции, как его определял Декарт (res, quae ita existit, ut nulla alia re ad existendum ind geat, – нечто, для своего существования не нуждающееся ни в какой другой вещи) без всяких оговорок может быть приложено только к Богу. Бог – бесконечная субстанция, души и тела – субстанции конечные, подчиненные. Они противополагаются Богу, но существовать без него не могут. Проводя резкую разграничительную черту между «организаторским» и «организуемым» началами, идеолог буржуазии спешит подчеркнуть, что дуализм его нельзя понимать превратно, в смысле полного обособления названных начал, отрицания всякой зависимости между ними. Организуемые нуждаются в организаторе, подчиненные организаторы – в организаторе верховном. Без верховного организатора немыслимо предприятие. Вне мануфактурной мастерской, помимо руководительства мануфактуристов пролетариат работать не может, средств к существованию не имеет.