Евгений Панов - Ветры странствий. Публицистические очерки

…И вот он перед нами. Вернее, это мы перед ним. Ему примерно 2550 лет. Он двухметрового роста. У него непередаваемо спокойное лицо, большие руки. Глаза и особенно уши – странной формы. Родившись в человеческом обличье, принц Гаутама, возможно был человеком какой-то иной породы или расы (этот вопрос подробно исследован в книгах офтальмолога, путешественника и исследователя древних цивилизаций уфимца Эрнста Мулдашева). В сутре «Драгоценная гирлянда» статуя Зандан Жуу описана так: в знак предводительства всех живых существ к Побуждению, очи изваяния обращены к небу; в знак спасения всех живых существ от искушений этого бренного мира правая рука запечатлена в жесте, дарующем спасение; в знак готовности придти на помощь всем живым существам и искренности этого намерения, Будда поставил ноги ровно и стоит твердо. В области сердца, продолжает сутра, истинно чувствуется тепло (размером с волосинку), а между ногами и подставкой можно продеть шелковый шнур…

Сандаловый Будда левитирует – об этом перед поездкой говорила нам и Янжима Васильева. Приподнимается над полом и зависает… Он и правда летает? – спросили мы сопровождающего – местного молодого монаха или, может быть, ламу, на беду, удивительно плохо для Бурятии говорившего по-русски. «Летает, летает», – закивал тот. И это можно увидеть? «Сейчас – нет». Почему? Из объяснений удалось понять, что левитация наблюдается только во время богослужений, когда ламы начитывают тексты Писания или произносят мантры… Богослужения в ближайший час не предвиделось, поэтому оставалось верить в чудо на слово. Потрогать статую, чтобы ощутить «волосинку» тепла в области сердца, мы тоже не могли. И здесь приходилось просто верить…

Словно почувствовав наши сомнения, монах предложил «предстать пред ликом Будды». Надо было встать в определенное место метрах в трех от статуи, закрыть глаза, расслабиться и постараться ни о чем не думать – по удачному выражению парапсихолога Валерия Авдеева, «остановить словомешалку ума». Первой, по праву женщины, к тому же ученой, к эксперименту приступила Маргарита Андреевна. С минуту она стояла неподвижно, потом стала с закрытыми глазами раскачиваться вперед-назад, превратившись в большой живой маятник, все увеличивающий и увеличивающий размах колебаний. «Сейчас упадет», – испугался я, однако Маргарита сумела затормозиться около вертикали. Было заметно, что далось ей это не без труда. Открыв сонные глаза, она непослушными губами сказала, что «стала куда-то улетать», но решила остаться. Куда «улетать», она не поняла, то, что превращалась в маятник, не знала…

То же самое произошло со мной. Удивительно, но я тоже совершенно не ощущал, что качаюсь на прямых ногах взад-вперед и вот-вот упаду. Как и Маргарита, борясь с мгновенно навалившимся трансом, я вырывался и затягивающей пугающей бездны. И вырвался, повернул назад с порога неведомого.

Может быть, Сандаловый Будда готов был приоткрыть перед нами краешек своих миров, но мы опасливо отказались от дара.

День встречи с Великим Ламой начался для нас не в Иволгтнском дацане, а в 70 километрах от Улан-Удэ, в местах, где он то ли родился, то ли возник сразу пятилетним. В любом случае он жил здесь в маленьком домишке, пас скот и однажды, по преданию, появился верхом на коне с человеческим черепом, надетым на кол, что было истолковано ламами как предзнаменование необычной судьбы. После возвращения Итигэлова в 2002 году в этих местах построено нечто вроде мемориала. На небольшом огороженном штакетником участке теснятся субурдан, колодец и деревянный домик. Ступа знаменита тем, что визиализируется не в образе абстрактного будды, а в образе Итигэлова, вода из колодца обладает целебными свойствами, а домик похож на тот, в котором либо явился на свет, либо просто жил маленький Даши-Доржо.

Хурал начался в 9 часов утра и плавно перетек в спортивный праздник «Эрын Гурван Наадом», на русском, «Три игры мужей» – с непременной борьбой, лазаньям по шестам за призами и прочими утехами бурятов. Сентябрьское солнце нещадно пекло, в воздухе висела пыль, но праздник это не портило. Неприхотливый народ поглощал неимоверное количество позов (бурятский аналог пельменей, мант или хинкалов), запивал их ведрами чая, разглядывал и даже изредка покупал сувениры, шумно подбадривал борцов, стоял в очереди в наскоро сколоченный туалет, молил о милости небес у субурдана и запасался кубометрами целебной воды… Часам к четырем пополудни мужи закончили игры и стали разъезжаться. Нужно было немного отдохнуть и спешить в Иволгинский дацан – занимать очередь на свидание с Итигэловым.