Вера Мильчина - «Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I

…конференции с участием монархов, их собеседования в Мюнхенгреце, в Теплице, в Калише; сосредоточение большого числа русских войск в различных точках империи; поездки Императора в Берлин, Вену и, в самое последнее время, в Стокгольм, в то время как присутствие его столь необходимо в Петербурге; отлучение представителей Франции и Англии от участия в этих конференциях; присутствие во Франции многих русских и немцев, состоящих на службе у России и, как справедливо полагают, исполняющих роль шпионов, – все это достаточные причины для того, чтобы счесть этот документ подлинным.

Замечу, что в переводе газеты «Конститюсьонель» опущено упомянутое в английском оригинале имя одного из шпионов – «ученого Греча». Это лишний раз доказывает, что Николай Иванович Греч, литератор, грамматист, соиздатель (вместе с Ф. В. Булгариным) газеты «Северная пчела», пользовался в Европе репутацией осведомителя еще до того, как Кюстин описал в конце шестого письма своей «России в 1839 году» его «продуманный, расчетливый либерализм, главная цель которого – развязать язык собеседнику», и до того, как в начале 1844 года русские дамы, жившие в Париже, получили якобы от Греча его печатную визитную карточку с подписью «великий русский шпион».

Вернемся к политическому – или, как сейчас бы сказали, геополитическому – контексту плана. Французские журналисты рассуждали об этом очень охотно. Газета «Коммерция», выражавшая точку зрения «династической оппозиции», или «левого центра» (то есть тех, кто поддерживал Июльскую монархию, но критиковал ее слева), писала 26 июля 1838 года:

Что ни говори о достоверности этого документа, сам факт достоин внимания. По какому поводу и с какой целью английская пресса подняла этот вопрос? Кто внушил издателю мысль напечатать такую брошюру? Известно, что Сент-Джеймский кабинет нередко прибегает к публикации дипломатических документов от лица простых смертных ‹…› Хотела ли Англия предупредить нас касательно намерений Императора Николая? хотела ли она обнародованием этой бумаги отвратить нас от какого бы то ни было союза с этим монархом? Этого мы не знаем, да и вообще обладаем на сей счет лишь теми сведениями, какие почерпнули из британских газет.

Как бы там ни было, осторожность и опытность велят нам задуматься над предупреждением: подлинный документ или поддельный – не важно, в любом случае он выдает те замыслы, какие европейские кабинеты вот уже полстолетия вынашивают против Франции, в которой все противники либеральных установлений видят главного своего врага. Раздел Франции, не будем этого забывать, нередко будоражил умы европейских политиков. Пруссаки, бросившиеся после Революции на помощь монархическим принципам и Людовику XVI, надеялись получить в благодарность кое-какие из наших провинций. Об этом же шла речь в 1814 и 1815 годах. ‹…› После 1830 года эти планы раздела вновь возродились и кружили голову как царю, так и нашим друзьям из Берлина и Вены. В первую очередь Париж, но также Брюссель и Варшава должны были превратиться в хилые княжества, которые легко держать в узде. В то же самое время предполагалось создать у нас новые Вандеи [28] То есть очаги восстаний (во время Великой французской революции Вандея была центром контрреволюционных мятежей). . Подробностей мы не знаем; все, что нам известно, – это что каждый из соседей притязал на какую-то часть нашей земли. Впрочем, прийти за ней никто не дерзнул.

Это – контекст более близкий, чем разделы Польши, но все-таки тоже исторический. Между тем некоторые важные события происходили практически одновременно с публикацией интересующей нас брошюры, намекающей на агрессивные планы трех северных абсолютных монархов по отношению к конституционной Франции: как раз в июле 1838 года российский император, с мая находившийся в Берлине, куда приехал на маневры, отправился в австрийский город Теплиц. Поездка была вызвана болезнью императрицы Александры Федоровны: ей требовалось лечение теплицкими водами, а император ее сопровождал (это тот самый визит императорской четы в Австрию, о котором уже шла речь в главе девятой). Однако, памятуя о конвенциях 1833 года, французские журналисты подозревали, что у визита в Теплиц имеются не только бытовые, но и политико-дипломатические причины, а значит, пункты плана, изложенные в брошюре, «отнюдь не так смешны, как нас хотят уверить». В статье «Проект раздела и Теплиц» газета «Коммерция» 27 июля 1838 года подробно анализирует возможную связь визита российского императора в Теплиц и проекта раздела Франции, причем использует этот сюжет для патриотических упреков французскому правительству: