Дарья Теплова - Книги, написанные самой жизнью. Правин

Дарья: А если нет попутного ветра?

Правин: Либо твоя искренность не абсолютная и ты не определился с тем, что нужно, либо тебя жизнь проверяет. При искреннем взывании и усилии всё вокруг меняется. Самое тёмное время – перед рассветом.

Дарья: Ты упомянул какой-то особый метод работы с учениками твоего Учителя. В чём он заключался?

Правин: Например, когда я работал с музыкальным произведением, я его учил сначала в своём сознании. Пытался представить, как я играю, развивал своё воображение. Это уже из области духовных практик: когда через визуализацию ты вкладываешь определённую энергию в произведение. Часто такой энергии не хватает на сцене: нас отвлекает много факторов. Поэтому очень важно привнести туда своё внутреннее видение, как именно ты хочешь его исполнить.

Дарья: Насколько я понимаю, речь идет о тогда ещё советской эпохе. Несколько необычный подход для того времени…

Правин: У меня всегда было стойкое ощущение, что мир, который нам нарисовали (а я жил в СССР), не совсем настоящий, что я как будто сплю и вижу сон. Плюс встречи с такими людьми, мастерами своего дела, не дали замутнить сознание. Я ощущал наличие другой, настоящей реальности. И когда я попал в Индию, то понял, что ощущаемая мной навязывают.

Ударные инструменты – целая эпоха в жизни Правина

Дарья: Давай вернёмся немного назад. После училища ты продолжил заниматься на ударных? Почему ты остался в Смоленске и не поехал в Москву поступать?

Правин: Совершенно верно, в училище я занимался ударными инструментами. Что касается Москвы, как-то не очень она меня привлекала. В провинции же ритм жизни другой совсем, нет такой суеты… Хотя в те годы после Смоленского музыкального училища многие выпускники поступали в Гнесинку, в Московскую Консерваторию им. П. И. Чайковского и другие престижные музыкальные ВУЗы. В училище был очень хороший педагогический состав.

Дарья: В конце концов ты всё-таки переехал в Москву. Как это случилось?

Правин: В основном благодаря друзьям, которых здесь немало. Интересовался йогой, ездил на семинары. А крупные мероприятия проходят часто именно в Москве. Но переезжать сюда насовсем мне не хотелось. В итоге я поступил в консерваторию в Саратов. В Саратове я играл в разных оркестрах, иногда даже в качестве солиста. Так я закончил консерваторию экстерном за четыре года. По окончании её мне предложили поступить в аспирантуру уже в Москву, и я всё-таки отправился в путь, но до аспирантуры так и не доехал – не хотел больше заниматься академической музыкой.

Дарья: Почему ты ушёл из академической музыки в этнику?

Правин: В тот период меня больше интересовала уже не сама музыка, а та работа, которую она производит в человеке. Интересно было углубить свои знания в этом направлении. У меня было ощущение, что академическая музыка имеет очень разношёрстную структуру и создает противоречивые состояния: композиторы привносят в нее помимо тонких планов ещё и собственные страдания. Всё это через музыку передаётся. Так и идёт череда то просветлений, то страданий. В конечном итоге, чтобы большие оркестровые массы могли взаимодействовать, академическая музыка пришла к жёсткому темперированному строю. Это и понятно, иначе большие массы людей в оркестре вместе взаимодействовать не смогут. При этом колорит разных эпох начал пропадать. Вообще же классическая музыка идёт из глубины веков, а называют таковой почему-то в основном музыку Западной Европы. Ну, России тоже в некотором количестве. Хотя западноевропейская музыка – это дитя, которому от роду несколько сотен лет. А до этого музыкант играл не меньшую роль, чем композитор: он имел большие каденции, где он выражал своё понимание произведения, своё впечатление.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.