Марина Махортова - Дней связующая нить. О родных Даниила Хармса

– А мне, батюшка, ведь ваша наука на пользу пошла. Учителем моим первым были вы отец. Признательно сказать, я был туп к наукам, любил более резвость, однако же время и ваше терпение все преодолели. И книги из того шкафчика, что с синими стеклышками в вашем кабинете, я тоже полюбил.

– И какие же книжки тебе памятны, друг мой? – с удовольствием спросил Иван Васильевич.

Вопрос был непраздный. Иван Васильевич Колюбакин слыл в своей губернии непростым человеком. Он знал совершенно языки, кроме отечественного – немецкий и французский, математику, артиллерию, историю войн и иных событий мира нравственного и материального. Такая тяга к наукам у человека военного казалась удивительною, если не знать, что майор Колюбакин открыл в Симбирске первую книжную лавку. А участие Ивана Васильевича в деятельности масонской ложи» Златой венец», говорило о незаурядном уме и незаурядных друзьях его. Великим Магистром той ложи был И. П. Тургенев – один из активнейших деятелей московского масонства, друг и сподвижник Н. И. Новикова. Управляющим Мастером – симбирский вице-губернатор А. Ф. Голубцов, а в числе «подмастерьев» значился молодой Николай Михайлович Карамзин – будущий историк государства Российского.

– Книжки я любил про героев, царей и полководцев великих – «Плутарх для юношества» помню, зачитал до дыр. Журнал «Детское чтение для сердца и разума» Новикова хорошо помню. А более всего, батюшка, памятны ваши рассказы обо всем на свете. – сказал Василий.

– Вот и Наташе, отец наш все про прежние времена рассказывает, про службу свою, про баталии военные, про места, в коих побывать довелось. А она все сидела бы на скамеечке у ног его, да слушала. И женского интереса у нее к рукоделию там, нарядам и чему другому, так нет вовсе – сокрушенно сказала матушка.

– Боюсь такую разумную, да своевольную замуж никто не возьмет, что тогда делать-то будем с Натальей Ивановной? – лукаво спросил Василий – А, знаю! Чуток подрастет еще, и как я, в гренадеры сгодится!

Все рассмеялись. Рост у Василия был истинно гренадерский, под два метра.

– Нет, скажи сынок, чай девицы в Париже пригожее наших будут? Или ты не разглядел? – расстегивая на животе камзола мелкие пуговицы и утирая салфеткой покрасневшее от вина лицо, спросил отец.

Здесь, в деревне на покое, можно было старому майору не нацеплять на голову привычный смолоду парик. Так же редко Иван Васильевич надевал и нарядный кафтан из шелка или бархата. По праздникам из-под него виднелся безрукавный камзол и белая полотняная рубашка без воротника с пышным жабо. Камзол становился год от года все теснее хозяину, на что Иван Васильевич не раз сетовал. Мол, материи стали совсем негодные, сами собой усадку дают.

– Если скажу, батюшка, – откидываясь на старинном стуле, набитым ореховою шелухой, ответил Василий, – что девиц на войне не разглядывал, то веры мне от вас, пожалуй, не будет, – и улыбнулся в усы.

Усы у Василия, как и черные кудри, были отменные. Просто, погибель женскому полу, а не усы.

– Видел я девиц и немецких, и французских, и польских. И скажу, что краше наших, все едино, нет!

– А вот этому верю, друг мой! – и старый майор озорно поглядел на свою супругу.

– Что-то ты, батюшка мой, и не ешь, почитай, ничего! – забеспокоилась старая нянька, подпихивая по локоть своему питомцу новые плошки с угощениями.

– Отвык я от домашних-то разносолов, нянюшка.» Утроба более не вмещает» – как говорит наш полковой батюшка, отец Никодим. Да и давно я за таким столом не сиживал – сказал молодой человек, оглядывая богатый стол. А наготовлено и впрямь было от души. За обедом была стерляжья уха и огромный круглый пирог, рыба и ветчина, фрикасе из цыплят и рагу. На десерт подали пирожное и бланманже, потом дыни и арбузы, которыми всегда изобиловали заволжские деревни и которые были различных сортов и вкуса. Вина тоже были свои, покупались в Сызрани.

Рядом со старшим братом все крутился Петруша, несмотря на то, что детей, покормив, отослали от стола.

– Братец! – наконец не выдержал он – Ну, когда же вы про войну рассказывать станете?

– Про войну, друг мой, не всегда весело рассказывать. А вот про то, как, закончилась война, расскажу.

– Мы дрались между Нан-жинсом и Провинс… – начал он.

– Знаю, знаю… – оживился старый майор – следил за реляциями по газетам.