Владимир Герье - О конституции и парламентаризме в России

Отсюда необходимость ввести в России конституционные учреждения. Конституция – единственное средство объединить дуализм, естественный дуализм между правительством и обществом, приспособить правительственную деятельность к культурным потребностям нашего времени и современного человека. Ему давно бы следовало брать своих советников не только из рядов высшей бюрократии и придворных сфер, но и из людей, облеченных доверием общества. Ему следовало это сделать не только ради интересов государства, но и из собственного интереса.

Но зато оно в один год перескочило ступень управления с помощью совещательного собрания и призвало выборных людей не только для совета, но и для участия в законодательной власти и в распоряжении государственным имуществом.

«В нашем современном правосознании, – говорит один из авторитетных юристов Германии, – два права народного представительства признаются преимущественно симптомами и основами конституционной монархии – а именно, право на участие в законодательстве и право на участие при установлении государственного хозяйства, т. е. бюджета».

Оба эти права обеспечены за представителями русского народа основными законами империи: «Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственной думы», сказано в ст. 86; статьи 114 и 109 определяют роль Государственной думы при обсуждении государственной росписи.

Кроме того, посредством права запроса министрам и главноуправляющим по поводу действий, кои представляются незакономерными (ст. 108), Думе предоставлено право контроля над администрацией по всему пространству империи.

Важно, однако, не только то, что кому-либо предоставлено, но самое мнение данного лица или учреждения о новом своем достоянии и его применении к делу. В этом отношении русское общественное мнение никогда еще не играло такой важной роли, никогда на нем не лежало такой великой ответственности. Судьба русской конституции, плоды, которые она может дать, а в связи с этим и будущность страны – в зависимости от того, какое установится на первых порах общее мнение о современной конституции. В особенности важно это в настоящую минуту, когда приближаются выборы во вторую Думу; наступает момент, когда всякому избирателю придется задать себе вопрос: кого же уполномочить стать выразителем общественного мнения в Государственной думе. Посылать ли туда людей, которые понимают ее значение и сумеют извлечь из нее пользу для страны, или же таких, которые, как выражались в первой Думе, будут видеть в ней лишь «этап к революции», или, на добрый конец, собираются туда, чтобы пошуметь, себя показать и во всяком случае что-нибудь урвать. Но ведь это не погром, где всякий старается как можно больше растащить. Урвать для кого и на что? Тут не должно быть речи об интересах лиц или партий. Это дело государственное, и на него нужно смотреть с точки зрения государственного интереса. В особенности это лежит на обязанности того населения, которое связано с русским государством не только рождением, но и принадлежит к нации, с таким трудом и с такими жертвами создавшей это государство.

Поэтому нельзя не пожалеть – и вред, от этого происшедший, долго будет давать себя чувствовать, что выборы в первую Думу происходили под влиянием партии, поставившей себе целью добиться Учредительного собрания, т. е. вернуться к доисторическим временам, снова сыграть среди общей анархии роль варягов над русской землей, княжить над нею и установить в ней свой порядок. Для членов и приверженцев этой партии обнародованная в основных: законах конституция есть только ни для кого не обязательный «листок бумаги», который можно заменить другим, ибо бумага все терпит. При таком взгляде на дело конституционный порядок не в состоянии упрочиться в стране [и] придется трепетать между диктатурой пролетариата и разбоя и направленной против них военной диктатурой. Но и со стороны защитников порядка и конституции приходится встречать неправильное к ней отношение, способное поддерживать смуту в умах и тормозить успешный ход дела в новой Государственной думе. Есть защитники конституции, советующие примириться с нею, довольствоваться ею, «хотя она и не полного, не парламентского типа».

В чем же неполнота русской конституции? Публицист, чьи слова мы привели, очевидно, полагает, что все конституционные государства однородны и принадлежат к одному типу, с тою только разницею, что в одних этот тип проявляется вполне – это государства парламентарные, в государствах же непарламентарных этот тип еще не «закончен», еще недоразвился.

Читать дальше