Альберт Савин - Публичное обнажение истины. По материалам авторских работ

Естественно – что символами, освобождёнными от тяжеловесных свойств и параметров – можно как угодно манипулировать и моделировать любые элементы материальной действительности вне материальных закономерностей и в самых идеальных вариантах, без всякого соблюдения причинно-следственных связей и зависимостей, и таким образом выстраивать идеальные псевдо-бесплотные конструкции.

А единственным критерием их достоверности – осталась потенциальная возможность обратной силы мысли по практическому воплощению всего, что стоит за мыслями, словами и математическими доказательствами. То есть – возвращения к тяжеловесному и энерго затратному созидательному труду, предваряемому и возглавляемому мысленным творчеством (интеллектом).

Оспаривание правоты разных Истин продолжается и по сей день. Но ведь именно это и означает, что человек так по сей день и не знает – как же, всё-таки, жить правильно!

Однако, всё, выше изложенное не простая констатация, а вполне достаточное основание для очередной гипотезы о том, что библейская история стала возможной именно в условных мысленных образах и моделях, позволяющих без соблюдения причинно-следственных свяэей и зависимостей представлять любые фантастические картины мироздания, вне закономерностей материального мира.

Например, представить, что во Вселенной есть некие высшие сверхестественные силы, обобщённые понятием Дух, которые возникли из ничего, но сами стали причиной много чего, в том числе и сугубо материального; что живого человека можно сотворить и из глины, а то и из его же ребра, или воскресить из мёртвых.

Или построить где-то в занебесье целое царство с райскими садами и ангелами и т. д. – полный перечень в библейской истории. А самое существенное – обосновать всё творимое не иначе, как всеобщей любовью и добром между высшим Духом и людьми. И наоборот.

Но одной из неопровергаемых закономерностей оказалось то, что поддержание жизни стало невозможныи иначе, как потреблением высшими живыми существами – низших. С естественной необходимостью преодолевать чувства любви и добра к жертвам, предназначенным для потребления в виде гуляшей и бифштексов.

О какой канонической морали могла идти речь, когда человек от самого начала сотворения был поставлен перед выбором – либо осваивать процесс недоброго умерщвления жертв для своего существования, либо из-за чувств любви и добра к жертвам поставить под вопрос существование своё.

Скорее всего именно тогда возникла идея вбивать в головы людей упоительные мысли о том, что если пищу животную ограничивать пищей духовной, которая якобы способна удесятерять человеческие силы и без продуктов питания, то жизнь не кончается, а переносится в райские сады на небесах – неким бесплотным духом (душой) на беспроблемное вечное блаженство под сенью абсолютной Истины, очевидно, теперь ещё и вечной.

С одним, однако, не столь трудно выполнимым условием: поверить на-слово, не напрягаясь никакими доказательствами.

И тогда смерти людей отнесли ко спасению людей от всяких земных мытарств во-плоти. Но куда же денешься от разума, который поставил-таки проблему: ценность какой жизни важнее – реальной или мистической на том свете?

Ведь если второй, то логично было проявлять терпимость к аморальному злу, не умножая грехов ответным злом и подставляя вторую щеку, даже если тебя уже двинули по первой, а долготерпением зла и заслуживать пропуск на вечное блаженство.

Иными словами, праведными можно было оставаться – просто обходя места и ситуации с физическими схватками добра со злом, ограничиваясь менторским назиданием до или после них.

=====

Так если бы Русь не защищала себя с оружием в руках, уничтожающим зло (которым так и по сей день не рекомендуется владеть верующим. А чем, собственно, они лучше остальных сограждан?) – она давно бы уже была под властью агрессоров-рассадников зла.

Однако, религиозные институты, будучи уже и без марксистов-коммунистов отделёнными от светского общества – теперь опёрлись на новоявленные правовые нормы, согласно которым все граждане имеют равные права, в том числе и по участию в делах государства.

Значит, два противоположных по смыслу явления ведут либо к физическим столкновениям, либо в море неопределённости бытия и в лучшем случае – к мирному уяснению одной относительной истины в ходе цивилизованных диалектических, до властных дискуссий и переговоров. (до дискуссий в парламентских фракциях – уже наделённых властными полномочиями продвижения своих позиций).