Аркадий Ровнер - Человеческая окраина

Эхо спиркинских мистерий, разбегаясь кругами по водам, докатилось искаженными слухами до Бешкека: дескать, в Москве работает постоянная комиссия психиатров и парапсихологов, специалистов по необычным отклонениям психики. Слово «парапсихология» было только что допущено в официальный лексикон. И совсем зачахшего «мальчика» — к тому времени он успел закончить местный текстильный институт и томился от безделия в Киргизии — родители повезли в Москву. Поселились в Лаврушенском переулке напротив Третьяковки у писателя Васильева. Отдали визит старому приятелю отца председателю Госплана Байбакову, и тут вдруг вызов из Бешкека: едет партийная комиссия нужно подготовить встречу. Делать нечего, родители улетели в Бешкек. Жена Васильева обещала присмотреть за Абаем и присматривала за ним с интересом.

Не случайно астрологи связывают человеческий муравейник с муравейником светил. Люди на самом деле не что иное как галактики, звезды, планеты, кометы, астероиды, межзвездная пыль… Одни образуют центры вращения, другие вращаются вокруг этих центров, но и вокруг последних вращаются еще более мелкие объекты. Однако было бы легкомысленно устанавливать ценность человека по его положению в этом ансамбле, ведь нередко целые галактики кружатся вокруг ничтожных объектов, а достойнейшие люди сидят в пыли на обочине дороги, читая сочинения Ленина.

На спиркинском балагане произошло действительное чудо: пробудился от спячки самнамбула Абай. И вокруг него, разгоняя звездную пыль, закружились планеты, кометы и астероиды. Гадкий утенок опять оказался лебедем. Он увидел рядом с собой людей, способных принять его амбиции, разделить его ощущение себя, понять то, что он узнал на Сулеймановой горе. Это были его однолетки — физики, психологи, литераторы, артисты. Рядом с ним опять начались чудеса: странные совпадения, музыка, загадочные сны. Пригодились и папины связи, и личное обаяние — его облик восточного принца с тонкими манерами и загадочным прошлым. Была в его взгляде, в серых немного навыкате глазах, поволока, притягивавшая и мужчин, и женщин, а в движениях — вкрадчивая сила. Поражала его способность замереть, застыть, вырубится из разговора, а потом как ни в чем ни бывало спокойно продолжить с прерванного вопроса или замечания. Работал и контраст между его высокомерной требовательностью, почти презрением к окружающим и внезапными порывами великодушия, открытости, восточной щедрости. Скоро вокруг него уже кружилась стайка планет, комет и астероидов, прилетевших из не менее экзотических миров. Среди них был Пестряцов, кандидат географических наук, магнетическая персона с определенной склонностью к насилию, каратист с группой молодых последователей, тоже каратистов, одержимых идеей проверки идей психотроники на человеческом материале, массах. Игорь, заводной режиссер из города N., бредящий идеей просветленного мастера, готовый искать его на краю света. Москвич Золотов (Абая с ним познакомил Пестряцов) с созданной им командой, проводящий на своих семинарах крутые эксперименты с подопытными обывателями. Валентин, физик, тоже из N., с жестким ощупью бредущим умом, резкий от застенчивости, жадно ищущий паранормального опыта. Было еще несколько близких друзей и великое множество шапочных знакомых — каждый из них втягивал его в свой круг ожиданий и проекций, знакомил со своими друзьями, искал его одобрения, дружбы.

У Байбакова Абай познакомился с Сергеем Ивановичем, человеком незаметным. Тот пообещал ему пропуск в библиотечный спецхран и свое обещание выполнил. Теперь Абай мог любовно листать выцветшие масонские книжечки позапрошлого века и вгрызаться в отчеты по свежим исследованиям паранормальных явлений, которые выписывались из Америки. Сергей Иванович намекнул, что может свести его с людьми, проводящими такие же эксперименты у нас — все это под секретом. Абай дал обещание и даже подписал соответствующую бумажку, а через месяц-другой присоединился к одному закрытому проекту как специалист по Востоку.

В жизни его появилось новое измерение: он встретил несколько странных людей, каждый из них нес в себе уникальный дар, но также — и его пределы. Некоторых он уже знал по спиркинскому семинару. Обычные и даже скучные в жизни, они совершали чудеса: передвигать на расстоянии незначительные предметы, находили спрятанные вещи, угадывали карту, читали немудренные мысли. К каждому из них был приставлен штат лаборантов с приборами, а в это время теоретики разрабатывали для них программы и писали отчеты, которые засекречивались на стадии рукописей.