Дмитрий Мишенин - Ценные бумаги. Одержимые джиннами

Аркадий, ученик Мирзабая: Правильно. Именно похоже. И сразу линчуем всех. Линч! Линч! Я мог убить, как убили Талгата, четыре раза. Мог быть убит, как Талгат, два раза. Мог искалечить собственного сына, по тому же принципу, три раза. Ситуации, которые могли кончиться трагично, возникали у меня в быту. Однажды пущенный мною в шутку с горы камень чуть не убил одного или двух моих друзей. Другой раз я придавил человека матрасом, и он чуть не задохнулся. Просил меня отпустить его, кричал, что я сдавил ему грудную клетку, и он не может дышать. А я продолжал давить и веселиться. Человек был моим другом. До трагедии оставались секунды. О случаях с сыном рассказывать не хочу. Жена не знает, что у меня на сердце три зарубки. Привел примеры из своей жизни, чтобы доказать, что в жизни всегда есть место трагическому недоразумению. Абай знал Талгата, но не знал медицину. Талгат не защищался и не уходил, а его никто не держал. Этим он показывал: «Все в допустимых рамках». Вы спросите — «А как же крики «Мама!» и «Помогите!»? Когда чемпион-каратэ кричит «Мама!» и «Помогите!», любой нормальный человек сочтет это за шутку. То, что ситуация уже за гранью допустимого, Абай мог понять только, когда стало уже поздно. Потому недоразумение — трагическое.

Димамишенин: Вам не оспорить то, что Талгат Нигматулин достойно принял смерть, не подняв руки на своих братьев по вере и своих духовных учителей, чем стал намного выше их в духовном смысле.

Аркадий, ученик Мирзабая: Если они его братья и учителя, значит ему тоже можно бить и убивать. На каком основании Талгат считал себя учеником? Чему учился? Кто кого когда-нибудь избивал вообще? Были ли жалобы женщин на изнасилование? Мне кажется, это не софистика и не демагогия, а вопрос на уровне — «Вы это купили? Предъявите чек. Пожалуйста». Этот чек лежал у Талгата в кармане. Вот, что пишет Л.Словин:

«В вещах Талгата была найдена записка с цитатой из Джидду Кришнамурти: «… Мастера дзен пинают и бьют своих учеников. Они выбрасывают их из окон домов. Иногда они прыгают на них. Надо всегда помнить: они не гневаются, это тоже часть их сочувствия. Они не гневаются вовсе, ведь если бы они гневались, все было бы утеряно. Как тогда можно преобразить другого? Ты тогда в одной лодке с ним, и вы вместе тонете. Нет, так нельзя помочь… В Японии это понимают. Когда мастер дзен бьет ученика, ученик принимает это с благодарностью. Вы, может быть, удивитесь, но с тех пор, как мастер изобьет ученика, тот становится главным учеником…»

Вот чьим учеником был Талгат. Виртуального дзенского мастера, который истязает. Именно за истязания и выбрал Талгат этот путь. Остальное все лукавство.

Димамишенин: Это официальная версия. Чтобы ее опровергнуть, необходима не менее стройная образная конструкция.

Аркадий, ученик Мирзабая: Это дело не расследовалось гениальным сыщиком. Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро, будучи идеологически незаинтересованными и природно талантливыми, приняли бы во внимание очевидные факты, не лежащие на поверхности.

Димамишенин: Правильно ли я понимаю, что Ваша версия заключается в том, что Талгат спровоцировал свое убийство потому, что хотел лишить самым извращенным способом себя жизни, сделав прекрасных людей, окружавших его, — невинными убийцами. Буквально — это Талгат загипнотизировал всех и принудил убить себя? Так? То есть он для вас маниакальный тип, одержимый идеей покончить жизнь самоубийством в такой изощренной форме? Так какое Ваше мнение в общечеловеческом смысле? Сколько вообще у Вас мнений относительно одного этого события? Одно или два или больше?

Аркадий, ученик Мирзабая: Мнение одно. Вариантов два. Один для незаинтересованных посторонних. «Талгат не защищался и ввел Абая в заблуждение. Абай не хотел его убивать». И всё. Больше ни слова. Второй вариант — то, что сказали Вы.

Димамишенин: Согласен, что Ваша версия должна появиться в печати, чтобы было что сравнить с официальной и посмотреть, какая из них выстоит сейчас в XXI веке новой страны.

Аркадий, ученик Мирзабая: Моя не выстоит. Достаточно, если Вы, человек заинтересованный, согласитесь с моей версией. Можете не выражать это в том, что напишите. Признание моей версии общественностью ничего не изменит — значит, мне нет смысла выдумывать неправду. Мирзабай — частное лицо. Он не баллотируется в парламент. Ему не надо обелять биографию. Мне и моим друзьям тоже. Абая не вернешь.