Михаил Зыгарь - Война и миф. Расширенное и дополненное издание

Когда человек находится в состоянии перманентной безнадеги, самые страшные события могут оставить его равнодушными, а какие-то мелочи – вывести из себя. Важную роль может сыграть чужой дурной пример – но нужно, чтобы он был близким и понятным. Четыре года назад в Ливане произошла классическая «цветная революция» – «революция кедров», как ее там назвали. Ее идеологи руководствовались организационными схемами киевского Майдана и не скрывали этого. Но остальные арабские страны к этому опыту оказались равнодушны. Потому что ливанцы для остальных арабов мажоры, почти европейцы. Пусть чуть ближе, чем украинцы, но не более.

Зато вовсе не революционные события в Турции произвели впечатление. Турецкое правительство во главе с Реждепом Эрдоганом, пытаясь завоевать популярность в арабском мире, стало вести себя подчеркнуто вызывающе: публично ругаться с Израилем, снаряжать «флотилию свободы» на помощь осажденным в секторе Газа палестинцам. Смелость турок произвела на арабов сильное впечатление. Раньше арабы турок недолюбливали – как бывших угнетателей времен Османской империи. Но потом оказалось, что арабские лидеры беспокоятся о благополучии братьев-палестинцев куда меньше, чем власти Турции.

Реджеп Эрдоган хотел стать символическим лидером исламского мира, но не ожидал, что окажется могильщиком своих коллег Мубарака и Каддафи. Политизированный молодой араб, во-первых, испытал жгучий стыд из-за того, что за Газу заступается не египетский президент, а турецкий премьер. А во-вторых, понял, что нет ничего невозможного, ведь дерзают же турки.

Это, конечно, мелочи, но даже они смогли изменить картину мира, в котором нет просвета. А революция в Тунисе – нежданная и необъяснимая революция хорошо образованных безработных, не видящих для себя никакого будущего, – поставила все на свои места. Миллионы людей, которые давно ни на что не надеялись, обнаружили, что даже баваб способен не только сидеть на своем стуле, но и встать и вышибить дверь.

Но волна арабских революций не могла продолжаться долго – она прервалась так же, как, и, например, волна «цветных революций» в СНГ. Стоило только президенту Узбекистана Каримову открыть огонь и расстрелять восставших в Андижане. Муамар Каддафи первым из арабских лидеров пошел по этому пути. И ему это, наверное, помогло бы – если бы не психология, которую он сам и его престарелые коллеги ковали последние три-четыре десятка лет. Но арабским Исламом Каримовым стал Башар Асад – он утопил арабскую весну в крови и привел арабский мир в новую чудную реальность.

Сила Исламского государства не наличие у него оружия или натренированных бойцов, а в том, что оно так или иначе имеет мистический и даже сакральный смысл для каждого мусульманина – особенно для тех, кто превыше всего ставит букву закона. Исламское государство выполняет каждую букву и каждый знак препинания, которые содержатся в священных мусульманских текстах. Там сказано, что в первые годы ислама язычников было принято распинать, а «людей книги» (христиан или евреев) можно было просто обложить данью, а в том случае, если они отказывались платить дань – тогда уже их убивали. «Мы завоюем ваш Рим, разрушим ваши кресты, поработим ваших женщин», – пишет в «Твиттере» официальный представитель халифата. В седьмом веке он говорил бы точно так же.

На самом деле Абу Бакр аль-Багдади – потомок Осамы бен Ладена по прямой линии, так как вся современная история исламистов началась с 1979 года, когда советские войска вошли в Афганистан. Именно тогда в арабских государствах Ближнего Востока начали практиковать отправку добровольцев на джихад. Молодые люди, осознававшие, что никакой перспективы на родине у них нет, поскольку родина – беспросветное коррумпированное авторитарное государство, – отправлялись самореализовываться на войне.

Когда они победили – Советский Союз вывел войска – на родину они не вернулись, так как их там никто не ждал. Никакой формальной организацией, никакими горизонтальными связями, членскими билетами, паролями и отзывами эти люди, конечно, не были связаны. У них была общая идеология, общая вера, общая ненависть – поэтому они даже не отпирались, когда западные спецслужбы стали называть их террористической сетью «Аль-Каида». Это им даже льстило.

Новым импульсом для этой неформальной группы людей стало президентство Джорджа Буша – военные операции США в Афганистане, а потом в Ираке. Начиная с 2003 года, все арабские «ветераны-афганцы» ринулись воевать в Ирак. При Саддаме вся иракская правящая верхушка состояла из суннитов, в то время, как большинство население Ирака составляют шииты (чаще всего приводят соотношение 65 %-35 %, но оно, правда, не подтвержено переписью). Более того, шииты при Саддаме подвергались репрессиям – особенно в период войны между Ираком и шиитским Ираном.