Михаил Зыгарь: Война и миф. Расширенное и дополненное издание

Имя Саддама Хусейна в Ираке было окутано плотной пеленой мифов. Уже много лет практически никому в Ираке не было известно местонахождение руководителя; естественно, говорили иракцы, сейчас, когда американцы ведут охоту на него, охрана президента вынуждена его прятать. Президента ежедневно показывали по телевизору, но в основном это были кадры как минимум десятилетней давности: Саддам и дети, Саддам в толпе, Саддам в курдском национальном костюме, Саддам стреляет из ружья. Кадры сопровождались триединым лозунгом: «Бог! Родина! Руководитель!»

Мне рассказывали, что есть телефонный номер, по которому любой иракский гражданин может позвонить президенту и рассказать ему о своих проблемах – Саддам всех выслушивает и обязательно помогает. Правда, все мои попытки раздобыть этот номер не увенчались успехом. Поэтому, когда я услышал о багдадском кафе, куда Саддам, уже будучи президентом, частенько заходил и угощал всех посетителей кока-колой, я поначалу подумал, что это очередной миф. «Да нет, серьезно, на том берегу Тигра находится район, где президент жил, когда переехал из Тикрита в Багдад. Там до сих пор живут многие его друзья». И правда, уже вскоре мне удалось разыскать этот район.

На въезде в него висел огромный портрет Саддама, держащего в руках тарелку, в ней что-то похожее на пельмени. За ним стояли в ряд несколько десятков совершенно одинаковых коттеджей – их Саддам специально построил для своих старых товарищей. Далее шла череда 16-этажных домов – сюда переселили всех остальных обитателей района, где некогда жил Саддам. Его дом не сохранился, старых домов здесь вообще нет: то ли их разбомбили во время «Бури в пустыне», то ли снесли ради модернизации города.

На берегу реки, рядом с небольшой мечетью, и стояло открытое кафе, в которое, говорят, хаживал президент. Чтобы туда попасть, надо было пройти под мостом, а мосты, как и все особо важные объекты в Багдаде, были окружены колючей проволокой. Пришлось выискивать дыру в ограждении и пролезать сквозь нее.

В кафе было полно народу – местные жители пили чай, курили кальян, играли в карты или домино. Я отыскал хозяина, им оказался 85-летний Абу Фарук, очень живой и активный старик. После традиционного ритуала знакомства, объятий и приветствий первое, что он мне сказал: «Оставь мне, пожалуйста, свой адрес в России. Я уже очень давно хочу съездить в вашу страну. Я к тебе в гости приеду!»

Он усадил меня за стол, я предложил ему посидеть со мной. Абу Фарук извинился: ему нужно обслуживать посетителей, но если выдастся свободная минутка… Выполнив очередной заказ, он подошел ко мне, поговорил со мной минуту-другую, а потом опять побежал за чаем для кого-то из вновь пришедших. Наше общение затруднялось еще и тем, что у Абу Фарука почти не было зубов, поэтому говорил он очень неразборчиво – приходилось все время переспрашивать.

– А правда, что президент когда-то жил в этих краях? – осторожно начал я.

– Ну конечно, у него же здесь жили дядя и тетя – он к ним переехал из Тикрита. Здесь он неподалеку и в школе учился.

– А чем занимался Саддам в то время?

– Да чем мы тогда занимались… Время было бедное, особо не погуляешь, бегали купаться все время сюда, даже и спали на берегу, – рассмеялся Абу Фарук.

О любви Саддама к плаванию в Ираке ходили легенды. Поговаривали, что, уже став президентом, он любил переплывать Тигр наперегонки с купающимися мальчишками – и каждый раз-де приплывал первым. Последние 10 лет он, правда, прилюдно уже не плавал. Но судя по виду, открывавшемуся с багдадской телебашни, любовь к заплывам на дальние дистанции у него не прошла: на территории одного из его дворцов, которая видна с телебашни, есть бассейн размером с небольшое озеро.

– И что, президент тоже с вами бегал купаться? – продолжал я расспрашивать хозяина кафе. По моим подсчетам, если Абу Фаруку и правда было 85 лет, то Саддам Хусейн младше его на целых 20.

– Да нет. Я в то время уже работал, а он, пока его приятели бегали за девушками, сидел здесь на берегу и книжки читал.

– А президент за девушками не бегал?

– Он был серьезный. Учился, потом политикой стал заниматься…

Абу Фарук прервался: ему надо было идти на молитву. Он строго придерживался всех религиозных предписаний, даже постился не один месяц в году – Рамадан, – а целых три. «Поэтому-то мне уже 85, а ничего не болит. Только ноги иногда, но это из-за того, что меня машина сбила», – убегая в мечеть, объяснил мне Абу Фарук.