Литературная Газета: Литературная Газета, 6615 (№ 39/2017)

Не проходит ни дня, ни часа, когда бы я себя не ругала. Выговариваю за гордость и самолюбие, суровость и равнодушие. Корю себя за то, что не встречала мужа с улыбкой после напряжённой рабочей смены, не уделяла ему должного внимания, всегда ставила свои желания на первый план, никогда не шла на уступки, не дарила ему любовь и ласку, словом, относилась к нему, как к предмету мебели, и ещё за бог знает какие грехи. «Так тебе и надо! Раз не почитала мужа! Не оценила доброту человека, который столько лет верно служил тебе, любил и оберегал! Вот и старей теперь в одиночестве! Иди, объясняй детям, родным!» В такие минуты я была самой несчастной, самой жалкой из женщин на всём белом свете.

...Когда исполнилось 2 месяца 9 дней и 8 часов моего одиночества, в выходной день позвонили в мою дверь. Никого не хотелось видеть, разговаривать, поэтому я продолжала лежать бесцельно разглядывая потолок. Не дождавшись ответа на настойчивые звонки, непрошеный гость начал звякать замком, пытаясь открыть или взломать его. «Ужас! Неужели воры?!» Быстро вскочила, схватила скалку, готовясь к атаке... В это время дверь отворилась и на пороге появился... муж... ой, нет – Самат... Забыв опустить занесённое вверх оружие, я застыла, уставившись в лицо дорогого, родного человека, который своим исчезновением за два месяца показал мне все ценности, которые я не сумела понять за двадцать лет жизни, вразумил через печаль и раскаяние. Измученный, похудевший, почерневший, постаревший, бедненький мой! Острым взглядом замечаю также грязь на воротнике и рукавах рубашки, пятна на брюках, давно нечищенные ботинки. А больше всего поразил моё сердце умоляющий взгляд его сиротливых глаз.

Вошёл. Вошёл и присел на тот самый табурет у двери, на котором, словно оглушённая, часто и надолго застывала я.

– Ты прости меня, пожалуйста... Ради детей... Оказывается, я не могу жить без тебя... Никто не может заменить тебя. Хоть убей, но прими меня назад, – сказал он отрывисто.

Я ничего не ответила. Только постояла немного, глядя на него, потом принесла и положила к его ногам те самые тапочки, которые за эти два месяца стали для меня чем-то одушевлённым. Затем ушла на кухню чистить картошку – ведь муж вернулся, надо приготовить поесть.

Ни дети, ни родственники, даже самые близкие подруги не успели заметить эту мою потерю и находку, которая в определённый момент жизни неожиданно раскрыла мою женскую сущность и заставила мои чувства заблистать тысячами искр, засверкать яркими лучами. Об этом знали только мы двое.

Перевод Гульфиры Гаскаровой

Песочные часы

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Книжный ряд

Теги:Александр Шуралёв , Дар отавы

Александр Шуралёв. Дар отавы. Стихотворения и поэмы Уфа: Китап, 2017. 216 с.

Поэт Александр Шуралёв родом из Башкирии. Свой трудовой путь он начал с должности сельского учителя, затем стал профессором кафедры русской литературы в БГПУ им. М. Акмуллы в Уфе.

В новый сборник «Дар отавы» вошли стихи и поэмы, объединённые темой поиска внутренней гармонии и обретения пути к Богу. Эта тема рассматривается с разных ракурсов, под разными углами. Мысли о быстротечности времени и неразумном растрачивании жизни, отпущенной человеку, неожиданно раскрываются в стихах о детстве и родительском доме, о природе, в городской лирике, даже в иронических строках, отражающих современные реалии. Шуралёв справедливо и точно подмечает, как торопятся люди жить, «перед лошадью ставят телегу» и «умирают… ещё до рожденья». Жизнь автор сравнивает с песочными часами, а жителей планеты – с песчинками:

За песчинкой песчинка летим…

Жизнь с песочными схожа часами.

Мира этого с миром иным

Поцелуй эскимосский носами.

Поэт внимателен к звукам мира. В его поэзии много музыки. И здесь речь идёт не только и не столько о стихах, в которых действующими персонажами являются гитара, гармонь, патефон, хотя и таких немало, но и о стихах, в которых музыка присутствует в образах, пронизывая стихи от строки до строки. Детский голос в лирике Шуралёва схож с песней жаворонка, вьюга традиционно завывает, лукавый бес поёт, расположившись на плече лирического героя, Паганини играет на последней струне. Музыкальные образы порой нестандартны и могут поставить в тупик неискушённого читателя:

Скинув гнёт сапога,

Прозябает нога –

западающей клавиши нота.

Шуралёв мастерски владеет литературными приёмами, создавая особую магию звука, притягивающую и завораживающую. Например, в стихотворении «Магия звука»: