Игорь Моляков - Моляков - Федоров - опыт противостояния

Этого секретарь в протоколе не отразил.

6. Ход прений отражен в протоколе неполно. В прениях выступление адвоката Ильина В. А. отражено на стр. 60-й. Ильин заявил, что в тексте обвинительного заключения и в тексте приговора есть прямое утверждение об авторстве статьи. Это — И. Ю. Моляков.

В ходе же судебного заседания адвокаты Федорова и гособвинитель дружно заявили, что в авторстве меня никто не обвиняет. Меня обвиняют только в распространении. Об этой «нестыковке» и говорил в прениях Ильин. Но это в протоколе не отражено.

И так далее, и тому подобное. Нечеткость протоколов в моем деле использовалась постоянно. И это были не просто механические упущения. Почему-то не фиксировалось самое существенное.

Кстати, в своем постановлении П. Г. Васильев (несмотря на публичные заявления федоровских адвокатов) вновь дает понять, что автор статьи именно я. Он пишет: «Судом первой инстанции объективно не приняты во внимание доводы свидетелей защиты Мешалкиной Н. Е., Имендаева А. В. и Моляковой И. Н. о том, что Моляков И. Ю. не является автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых».

Показания указанных свидетелей защиты в этой части являются противоречивыми, и они опровергаются исследованными судом доказательствами.

Как следует из показаний свидетеля Ермолаева В. В., доверенного лица кандидата в депутаты Молякова И. Ю., в период предвыборной кампании агитационный материал для распространения готовил лично сам Моляков. В ходе предвыборной агитации он получил лично от Молякова И. Ю. информационные листки «Взгляд в упор» и «Открытый взгляд» со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» для регистрации в окружной избирательной комиссии, чтобы в последующем можно было их тиражировать и распространять…

Суд апелляционной инстанции также не может согласиться с доводами стороны защиты о нарушении прав Молякова И. Ю. при назначении и проведении экспертизы.

Как свидетельствуют материалы дела, на момент назначения лингвистической экспертизы Моляков И. Ю. не обладал процессуальным положением ни подозреваемого, ни обвиняемого. Следовательно, на данный момент уголовно-процессуальный закон (ч. 3 ст. 195 УПК РФ) не обязывал Молякова И. Ю. к ознакомлению с постановлением о назначении лингвистической экспертизы. В последующем Моляков И. Ю., как обвиняемый по делу, и его защитник были ознакомлены как с постановлением о назначении указанной экспертизы, так и выводами этой экспертизы…

Утверждения Молякова И. Ю. о том, что судом первой инстанции не рассматривались и не разрешались его заявления и ходатайства, в том числе и заявление об отводе государственного обвинителя, являются голословными».

На эту возмутительную васильевскую бумагу, конечно же, немедленно была принесена кассационная жалоба.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики назначила ее рассмотрение на 1 декабря 2005 года. Перед заседанием, 22 ноября 2005 года, судья Васильев своим постановлением мои замечания на протокол отклонил.

1 декабря коллегия заседала под председательством судьи А. В. Акимова, в состав входили судьи С. Н. Комиссарова и Г. М. Дмитриева.

Я очень кратко изложил возражения на наиболее нелепые места из сочинений Васильева и Рябиной. Уже дежурные тексты, повторяющие общие места из толстовского обвинительного заключения «отбарабанили» Шарапов и Коток.

Коллегия удалилась совещаться. Но ненадолго. Вернувшись, Акимов огласил определение: «Постановление Калининского районного суда г. Чебоксары от 17 октября 2005 года, которым приговор мирового судья судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары от 27 июня 2005 года в отношении Молякова Игоря Юрьевича оставлен без изменения, отменить и уголовное делопроизводство прекратить в связи с истечением срока давности привлечения его к уголовной ответственности».

Несмотря на половинчатость решения (а при таком исходе я не мог подать в суд ни на Федорова, ни на Кулагину, ни требовать материальной компенсации за содержание в тюрьме), испытал большую радость. Это был праздник. Это была победа. Побоялись местные судьи «отпускать» мое дело в Москву, в Верховный суд России. Не уверены были, что там сомнительные сочинения Толстова, Малюткина, Рябиной и Васильева будут восприняты всерьез.

Так или иначе, но я был признан невиновным! Нужно было видеть в этот момент лицо адвоката Шарапова! За такое лицо театральную премию «Золотая маска» давать нужно. За самый трагический образ.