Журнал Современник - Наш Современник 2006 #1

Это выступление мне тоже не простили, но громкого, как с Ельциным, спектакля устраивать не стали: пришло другое время.

Да почему же всё-таки партия своевременно или хотя бы с опозданием не перестраивалась, не готовилась работать в новых условиях? Кто в этом виноват? Отвечу ссылкой на интервью “патриарха перестройки”, ныне уже покойного, А. Н. Яковлева. В одной из газет он сформулировал стратегию разрушителей партии и Союза: “Сначала тоталитарный режим надо было сломать через тоталитарную партию, другого пути не было… Потому что, только используя её тоталитарный характер, выражавшийся как в организованности, так и в дисциплине и послушании, можно было сломать тоталитарный режим…”. Циничнее не скажешь: партию, создавшую и отстоявшую во время войны СССР, перевёртыши решили использовать для разрушения державы!

Наступило время, когда, как говорили остряки, советский народ под руководством КПСС стал бороться против КПСС.

В начале июля 1990 года открылся XXVIII съезд, ставший последним.

В партии практически произошел раскол, размежевание в её рядах по идейно-политическим и даже национальным мотивам, возникло глубокое отчуждение и между ЦК, его Политбюро и генсеком — с одной стороны, и партийными организациями на местах — с другой. С каждым месяцем оно разрасталось. Не случайно за год-полтора до XXVIII съезда численность КПСС уменьшилась на миллион человек.

Раскол произошел и в самом Политбюро. Прошли времена, когда в этом ареопаге в жарких дискуссиях находили необходимые решения. Теперь в нём образовалось несколько групп, и они были непримиримы. Одна — Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе, Медведев, другая — Рыжков, Воротников, Слюньков, Зайков. Было, конечно, и “болото”. К сожалению, и среди наших соратников не всегда было единство. Разногласия по отдельным, иногда даже частным, вопросам отражались на взаимоотношениях и вредили общему делу.

Хотя с начала 90-го года Политбюро практически прекратило свою деятельность, всё же за несколько дней до съезда оно было созвано. Заседание проходило в Ново-Огарёво. Там Горбачев работал над своим докладом. Никто из моих соратников, сослуживцев не принимал участия в его подготовке. Не было и традиционного тщательного рассмотрения этого документа на Политбюро.

В процессе обсуждения некоторых проблем встал вопрос о будущем составе Политбюро и Секретариата. Кто-то из присутствующих в дополнение к тем кандидатурам, которые были уже названы, внёс предложение ввести в состав Политбюро меня и А. Лукьянова. Мы с ним понимали, что в сложившейся обстановке это принесёт лишь вред партии. Президент страны — генсек КПСС, Предсовмина и Председатель Верховного Совета — члены Политбюро, — это даст противникам КПСС повод активизировать её травлю, обвинить в монополизме и сосредоточении высших государственных постов в руках одной партии. Мне и Анатолию Ивановичу пришлось долго убеждать присутствующих в нецелесообразности подобного шага. А членами ЦК мы считали необходимым остаться, если нас изберут на Съезде. Я пишу об этом, так как сейчас появились публикации, особенно в связи с 20-летним “юбилеем” перестройки, будто мы с А. Лукьяновым рвались в члены Политбюро, а нас не пустили.

До запрета КПСС оставалось менее двух лет…

Я был членом компартии в первом и, как оказалось, последнем поколении. Мои дед и отец трудились на шахте в Донбассе. Позднее там работал младший, ныне покойный, брат Евгений. Они трудились в темноте и сырости не ради партийных званий и содержания своих семей. Это прежде всего был их образ жизни.

В шахту с её тяжелыми, а во многих случаях и тяжелейшими условиями труда, к тому же всегда сопряжёнными с риском, идут люди с крепким характером. Там, под землей, с человека сдирается всяческая шелуха. Труд шахтёров сродни повседневному героизму, и они знают себе цену. Наверное, поэтому, когда однажды в отпуск я заехал к родным проведать их, брат, увидев в моём чемодане журнал “Огонёк” с фотографией на обложке Хрущёва в шахтерской каске, сурово спросил: “А это что за морда надела на себя нашу шахтёрскую каску?”.

Так получилось, что из семьи только я стал членом КПСС. Даже моя супруга, Людмила Сергеевна, на предложения вступить в партию отвечала: у нас в семье есть один член партии, и этого достаточно.

22 ноября 1982 года на Пленуме ЦК в своем коротком выступлении по оргвопросу Ю. В. Андропов проинформировал членов ЦК о том, что, поскольку экономике надо сейчас уделять особое внимание, Политбюро считает необходимым ввести должность секретаря ЦК по экономике. И тут же назвал мою фамилию. Пленум Андропова поддержал.