Леонид Млечин - Путин, Буш и война в Ираке

Владимир Владимирович без сомнения испытывает сильнейшее давление со стороны политической элиты, которая в определенном смысле помешалась на антиамериканизме. Все эти люди требуют от президента большей жесткости в отношении Соединенных Штатов.

Путин едва ли захочет присоединяться к «ястребам», которые уверены, что Запад — извечный враг России. Но он уже и обжегся, пытаясь дружить с американцами по своим правилам. К сожалению, его команда не объяснила президенту, что у американцев правила другие.

Когда наш известный дипломат Юлий Воронцов в январе 1999 года завершал свой срок в качестве посла в Вашингтоне, американские дипломаты устроили ему прощальный ужин. И за десертом заговорили о том, что Россия напрасно поддерживает Саддама Хусейна и Слободана Милошевича.

Воронцов не выдержал.

— Я всю свою профессиональную жизнь, — сказал он, — занимаюсь отношениями с Соединенными Штатами. Я должен сказать, что значительно проще быть вам врагом, чем другом. В качестве ваших друзей мы вынуждены слышать ваши требования, что мы должны дружить с девушками, которые вам нравятся, и ненавидеть мальчиков, которых вы ненавидите…

Раздражение посла Воронцова можно понять. Путин обиделся на то же самое. Это неприятно, когда тебе постоянно указывают, с кем тебе следует дружить, а кого лучше обходить стороной… Но, с другой стороны, какая нашей стране польза от дружбы с такими негодяями, как Саддам Хусейн?

В середине октября 2003 года сотрудники Буша обсуждали его дальнейший график, и кто-то предложил, чтобы президент посетил американских солдат в Багдаде на День благодарения.

Буш, находившийся на своем ранчо, встретил эту идею без энтузиазма. Он устроил совещание по закрытой видеолинии с Чейни, Кондолизой Райс и Эндрю Кардом. Он спросил, точно ли стоит лететь. Все были уверены, что ради такого дела можно рискнуть. Президента интересовало, сколько солдат он увидит. Ему сказали, что он будет присутствовать на большом обеде, где соберут шестьсот солдат. Эта цифра его устроила.

Буш предупредил жену и детей о поездке в Багдад, но не сказал родителям. Тринадцать журналистов взяли с собой, но предупредили, что они не должны заранее уведомлять семьи и начальство.

В 5.30 вечера Буш и Райс сели в микроавтобус с затемненными окнами. Они надели баскетбольные кепочки с большим козырьком, прикрывающим лицо. Их отвезли на частный аэродром. Чтобы сохранить все в секрете, дорожная полиция не расчищала ему дорогу. Обычно президентский кортеж состоит из пятидесяти-шестидесяти машин, включая машины секретной службы, машины с журналистами и машины местной полиции.

На сей раз они немного постояли в пробках.

Буш со смехом сказал журналистам, что вместе с Райс они выглядели, как обычная семейная пара.

Они приземлились на авиабазе Эндрюс неподалеку от Вашингтона и прихватили с собой еще группу журналистов. В Багдад они полетели на «Боинге 747-200Б», который тоже используется как президентский самолет. Эта машина оснащена всем, что необходимо на случай боевых действий.

Бортовая электроника защищена от воздействия электромагнитного импульса, который возникает при ядерном взрыве. Автопилот умеет уклоняться от ракет. Есть специальные ловушки для ракет с инфракрасным прицелом. Машину можно дозаправлять в воздухе, словом, все, как в известном фильме «Самолет президента» с Гаррисоном Фордом в главной роли.

Но журналисты нервничали. За пять дней до этого иракцы выстрелили ракетой по американскому самолету, заходившему на посадку в Багдаде, повредили крыло, но самолет сел.

Когда подлетали к Багдаду, в кабине выключили свет.

Кондолиза Райс сказала потом, что они помолились перед посадкой. Она молится десять раз на дню:

— Я же дочь священника. Для меня это совершенно естествено. Иногда я произношу слова молитвы про себя. Если я одна, то молюсь вслух.

Долгое путешествие в Багдад из Техаса продолжалось семнадцать часов. Это был тот редкий случай, когда в целях безопасности президентский самолет отказался от традиционного позывного ВВС-1. Для диспетчеров он был Гольфстрим-5.

Президентский самолет получил позывной ВВС-1 во время президентства Дуайта Эйзенхауэра. Когда летали Франклин Рузвельт или Гарри Трумэн, выделенные им военные самолеты сохраняли свои прежние позывные. Поскольку авиадиспетчер мог запросто перепутать президентский самолет с обычным, кто-то из пилотов предложил закрепить за любой машиной, на которой в данный момент находится президент, позывной ВВС-1.