Алексей Павлов - Должно было быть не так

В камеру стали заходить возбуждённые люди. На семь шконок получилось шесть человек. Королевский расклад. Никто ни с кем не знакомился, из чего следовало, что восстанавливается прежний состав. Невысокий дружелюбный парень, расположившись на соседней шконке, заметил мне: «До этого я занимал твоё место». Брошенная как бы невзначай фраза решала для моего положения в хате решающую роль. Чувствовалось, чтоот моего ответа будет зависеть что-то важное. Достав пачку сигарет, я жестом предложил закурить, положил пачку на дубок, что означало: для всех, и тоже невзначай ответил:

— Можем поменяться.

— Да нет, какая разница, — ответил парень. — Вот только Васька должен сегодня с суда вернуться, он тоже у решки отдыхал. Меня зовут Александр.

— Алексей. — Тут я обратил внимание, что на одну из трех одинарных шконок у решки до сих пор никто не претендует. — Ну, так здесь и будет отдыхать.

— Я из один ноль один. А Васька классный парень. Раньше в нашей хате на общаке был, потом его тусанули, а здесь вот снова встретились.

— Познакомимся, — согласился я. — Давно на тюрьме?

— Полгода.

— Значит, были соседями. Я на общаке в девять четыре был.

— Кипеж при тебе был?

— Нет, я ещё до кипежа на Серпы через малый спец съехал.

— А потом?

— Потом ноль шесть, три один восемь, два один один. Признаться, я лишь краем уха слышал, что в девять четыре что-то было. В ноль шесть дороги не было: строгая изоляция. Люди ходили «слегка», говорили.

— Да, из девять четыре кого-то, говорят, даже вынесли. Заточку потом нашли, но чья, не знают.

Это означало, что в камере 94 кого-то зарезали. Ещё при мне зашли в хату амбициозные кавказские ребята, и у решки начались серьёзные разногласия, атмосфера наэлектризовалась, воздух пропитался ненавистью. Тяжёлая была хата.

— И что теперь?

— Раскидали хату. Кое-кого на спецу спрятали. Воры решили, что с виновных будет спрос. Конфликт былна почве национальностей. А ты что, не в курсе? Кроме ноль шесть, дорога везде есть.

— Да, Александр, это правда. Проблемы были. Я даже не в курсе, кто из Воров сегодня на тюрьме.

— Что за проблемы.

— После Серпов крышняк сполз, глюки подрезали. Сейчас порядок, духом здоров, болею телом. К тому же на спецу, сам знаешь, какие движения. Что на тюрьме? Расскажи.

— Воров пять. С Общим проблема: на воле кризис. Тюрьма голодает. Ты и этого не знаешь?

— В два один один полный холодильник. А что на воле, так с самых Серпов телевизора не видал.

— А почему ты так часто с хаты на хату переезжаешь? До Серпов где был?

— На Матросске. Сначала 228 спец, потом 226, потом общак — один три пять.

— Кто был смотрящий на общаке?

— Юра Казанский.

— Это фамилия?

— Как у большинства — по месту жительства: Казанский — значит из Казани.

— А кто смотрел за корпусом на спецу?

— Измайловский. За нашим крылом — Серёга Аргентинец. Потом прогон был, Аргентинца сместили.

— На общем корпусе где собирали общее?

— В строгой хате. Один ноль четыре.

— Дорога на больницу была?

— По четвергам БД со спеца, как раз из хаты 228, и ноги.

— Какие ноги?

— Мусорские.

— Все верно. Почему на спецу хаты менял?

— Порядочный арестант хаты не меняет. Срок — разменивает. В 228 за пьянку всю хату тусанули, на общак — за голодовку, с общака на Бутырку — видать, по месту жительства, а может прокладка мусорская. С 94 в34 — перед Серпами, в ноль шесть — после Серпов. В 318 — крыша поплыла. В 211 — на больницу. Почему сюда тусанули, не знаю.

— Сколько голодал?

— 10 суток.

— Всухую?

— Нет, пил воду.

— И все?

— Все.

— Засчитали?

— Да.

— И в голодовочную хату не перевели?

— На Матросске нет такой хаты. Хотя, по закону, и должна быть.

— Здесь есть. И чего — десять дней ничего не ел?

— Да.

— Не может быть.

— Через судовых на Матросску отпишем?

— Да нет. Это я так. Верю. Что со здоровьем?

— Башку мусора отбили при задержании, с позвоночником проблемы.

— Я и гляжу — тяжело двигаешься. На прогулку-то ходишь?

— Давно не был. Пошёл бы с удовольствием.

— Дойдёшь?

— Если не погонят бегом, дойду.

— Здесь не погонят. Завтра пойдём. Поможем, если что. Если, конечно, никаких таких движений не будет. Мы только что со сборки. Все из-за этого козла, — Саша указал на Гошу, тусующегося у тормозов.

— Накосарезил?

— Ты в хату зашёл — он уже был или ещё нет?

— Был.

— Здоровался?

— Не за руку.

— Правильно. Петух он. По воле пиздолизом был — сам рассказал. Мы ему: «Нырял в пилотку?» А он: «Ны-рял, а что тут такого?» Мы его с Васькой на дальнячке и оприходовали. А он — жаловаться!