Немцы в отношении пленных польских офицеров старались придерживаться Женевской “Конвенции о содержании военнопленных” от 27 июля 1927 г., статья 6 которой гласила: “Документы о личности, отличительные знаки чинов, ордена и ценные предметы не могут быть отняты от пленных”. Выводы напрашиваются сами.
Вместе с тем нельзя умолчать о главе “Мои катынские открытия” книги “Катынь” Ю. Мацкевича. В ней польский журналист из Вильно описывает свои впечатления от посещения Катыни в апреле 1943 г. Его поразило, что лес в окрестностях могил “был усеян множеством таких газетных лоскутьев, наряду с целыми страницами и даже целыми газетами… датировка этих газет, найденных на телах убитых, указывает, если рассуждать здраво и честно, на не подлежащее никакому сомнению время массового убийства: весна 1940 года”.
Ю. Мацкевич особо акцентирует значение газет как “вещественного доказательства в разрешении загадки: когда было совершено массовое убийство?”. Советские газеты, датируемые началом 1940 г., находили на катынских трупах повсюду — в карманах, в голенищах сапог, за отворотами шинелей. Уже упомянутый чешский эксперт Ф. Гаек отмечал: “Невозможно поверить, что по истечении 3-х лет их целостность и читаемость была такая, в какой их действительно обнаружили” (http://katyn.ru/index.php?go=Pagesamp;in=viewamp;id= 739amp;page=1).
В политдонесении из Козельского лагеря от 4 февраля 1940 г. сообщалось, что Козельский лагерь получал всего 80 экз. “Глоса Радзецкого” на польском языке, то есть 1 экз. на 55 человек. Газет на русском языке было еще меньше. При этом газеты пленным на руки, как правило, не выдавались. В основном они имелись лишь на специальных стендах и в виде подшивок в “красных уголках”. Остается только предполагать, откуда в таких условиях могли попасть в карманы трупов “сотни и сотни советских газет от марта-апреля 1940 г.”.
Газеты в катынских могилах могут быть как косвенным доказательством вины НКВД, так и прямым доказательством правоты свидетельств К. Девалье и К. Йоханссена о фальсификации немцами катынских вещественных доказательств.
Польская версия в основном построена на косвенных и двусмысленных доказательствах. К таким относятся показания поручика запаса, профессора экономики Станислава Свяневича, которого польская сторона представляет чуть ли не очевидцем расстрела польских офицеров в Катыни.
Л. Ежевский в своем исследовании “Катынь” пишет, что после прибытия 29 апреля 1940 г. эшелона с восемнадцатым этапом польских офицеров из Козельского лагеря на железнодорожную станцию Гнёздово Свяневича перевели в другой вагон и заперли в пустом купе. “Проф. Свяневич взгромоздился на верхнюю полку, откуда через щелку мог видеть все, что происходило снаружи. …Он единственный польский офицер, который в момент катынского расстрела находился в трех км от места преступления и собственными глазами видел, как людей уводили на казнь… Все без исключения товарищи проф. Свяневича по несчастью из 18-го этапа 29 апреля 1940 года были найдены в катынских могилах” (Е ж е в с к и й. Глава “Смерть в лесу”).
Но что, собственно, видел Свяневич? Только то, что пленных офицеров из Козельского лагеря грузили в автомашины и увозили. Куда? Если бы к месту казни, то, учитывая сверхсекретный характер операции, судьба Свяневича была бы предрешена. Он или разделил бы позднее участь своих товарищей, или сгинул навсегда в лагерях. То, что Свяневич остался в живых, вышел на свободу и был выпущен за границу, — весомое свидетельство в пользу версии, что поляков увозили не на расстрел, а в лагерь.
Эту версию косвенно подтверждает публикация в испанской франкистской газете “ABC” (от 27 апреля 1943 г.), в которой корреспондент, побывавший в Катыни еще до сообщения “Радио Берлина” 13 апреля 1943 г., упоминает найденные при раскопках дневниковые записи расстрелянного польского офицера о том, что на расстрел его товарищей уводили ночью из лагеря (ГАРФ, ф. 4459, оп. 27, ч. 1, д. 1907, л. 225).
Из предъявленных испанскому корреспонденту записей неясно, когда (в 1940 или 1941 г.) производился расстрел. Логично предположить, что немцы в дальнейшем скрыли этот дневник именно по причине наличия в нём указаний на события осени 1941 г. Заметка в газете “ABC” лишний раз свидетельствует о том, что обстоятельства расстрела польских офицеров в Катыни до конца не выяснены.
Запланированный геноцид, внезапный расстрел или лагеря?
Говоря о катынском преступлении, польская сторона квалифицирует его как заранее спланированное “уничтожение 27 тысяч представителей руководящей элиты польского общества” и “геноцид” (“Rzeczpospolita”, 7-8 авг. 2005 г.).
Читать дальше
