Кирилл Еськов: «Криптуха, сэр!..»

Соответственно, никакой иной «Несси», кроме той, что рисуют по всей Шотландии на стикерах и майках (а также на эмблеме лох-несской биостанции Друмнадрахит – где, собственно, и ведутся эти экологические исследования), нет и не было. Ну, если, конечно, не брать в рассмотрение гипотезы о том, что Несси питается «святым духом», либо – подобно чудо-гусыне из фантастического рассказика Азимова – являет собою живой ядерный реактор (работающий, по доброй британской традиции, на полонии-210)…

Или вот сообщения о том, что в дебрях Сибири нет-нет, да и покажется недовымерший мамонт. Мамонт – это всё-таки не исчезнувшие с лица Земли за десятки миллионов лет до появления человека динозавры; на этих ещё каких-то 10 тысяч лет назад охотились наши не шибко озабоченные природоохраными идеями предки, так что – пуркуа бы и не па?.. Увы, с симпатичным мохнатым слоном, столь любимым зрителями мультфильма «Мамонтёнок ищет маму», тоже ничего не выйдет – и, в общем-то, по той же самой причине: никак тому слону не прокормиться в нынешней Сибири.

Тут объяснения придётся начать издалека. Когда в учебниках и научно-популярных книгах пишут, что «самой продуктивной на Земле экосистемой является дождевой тропический лес» это, конечно, верно: суммарная масса живых организмов (представляющая собою, в конечном счёте, ассимилированную экосистемой при фотосинтезе солнечную энергию), приходящаяся на единицу площади тропического леса, колоссальна – деревья-то вон какие, и вон их сколько! Однако есть экосистемы, оборот вещества и энергии в которых оптимизирован по-иному: суммарная биомасса растений там относительно невелика, однако темпы её прироста и обновления очень высоки (аналогия из области экономики: важен не столько размер капитала, сколько скорость его оборота). И вот по этому параметру вне конкуренции «травяные биомы» – степи и саванны, в которых основу растительного покрова составляют не деревья, а злаки.

Злаки с их стеблем-соломиной обладают, в отличие от большинства трав, не верхушечным, а вставочным ростом: если отъесть у них верхушку, они начинают лишь быстрее расти. В некотором смысле травяной биом подобен волшебному горшочку из сказки Братьев Грим – чем больше ту кашу ешь, тем больше её становится. Именно поэтому в степях растительноядные животные (копытные, грызуны, саранчовые) могут без вредных для экосистемы последствий одномоментно изымать до 60% растительной биомассы – цифра, совершенно немыслимая для лесных сообществ, вроде нашей тайги или того же тропического леса. Вот и выходит, что фотосинтезирующей биомассы в степной экосистеме в каждый отдельный момент вроде бы и немного (по сравнению с лесами), но за счёт высокой скорости её прироста можно прокормить гораздо больше (чем в лесах же) копытных и хищников – вспомните знакомые всем нам по телепередачам «В мире животных» картины африканских саванн или неисчислимые стада бизонов в распаханных ныне прериях…

Так вот, одним из таких высокопродуктивных травяных биомов во времена Великого Оледенения были холодные сухие степи, окружавшие ледниковый щит. Этот исчезнувший ныне ландшафт получил название «тундростепь». Термин возник оттого, что тамошняя фауна (её так и называют – «мамонтовая фауна») представляла собой странную смесь: часть её сохранилась в современной тундре (северный олень, овцебык), часть – в современной степи (сайгак, бизон), а часть (мамонт, шерстистый носорог, пещерный лев, саблезубый тигр) была характерна лишь для этой экосистемы и исчезла вместе с ней.

Древние тундростепи очень похожи по структуре растительного покрова на т. н. «реликтовые степи» Восточной Сибири и Аляски, существующие ныне в виде небольших пятачков на сухих южных склонах тамошних гор. В эпоху оледенения, когда колоссальные количества воды оказались заморожены в ледниковом щите (создававшем к тому же устойчивый антициклон, что дополнительно иссушает климат), эти сухие степеподобные ландшафты распространились на огромные площади. При наступившем же 10-12 тыс лет назад потеплении, когда ледниковый щит растаял, отступив до примерно нынешних его границ, климат стал гораздо более влажным. Место тундростепей заняли тундра современного типа и северная тайга, где основу растительного покрова составляют не злаки, а мхи, которые практически несъедобны для большинства животных; изолированные пятнышки горных «реликтовых степей» же просто неспособны прокормить популяции копытных и хищников, составлявших «мамонтовую фауну». Кстати, дольше всего мамонт прожил на арктическом острове Врангеля (открытый недавно карликовый островной подвид – очаровательное существо высотою около полутора метров – вымер всего 5 тыс. лет назад, против 10 тыс. лет на континенте), а там и поныне относительно широко распространены те самые реликтовые степи.

Читать дальше