Константин Крылов - Нет времени

8. Из этого всего достаточно ясно следует тот вывод, что главным — даже всенародным — божеством, занимающим центральное место в нашем подсознании (если уж не в сознании, наполненном х‑йнёй ), является именно П—здец.

В частности, именно с ним связано странное — тоже общенародное — представление о непобедимости России и одновременно о вечной беде, в которой она пребывает.

Объясняется это просто. Русская земля — мать и супруга П—здеца. Он вечно присутствует здесь, и его царство людям, разумеется, в тягость. Пока враги не нападают на Русь, он спит в земле , отравляя её своим присутствием. Поэтому «ничего у нас не родится», всё идёт вкривь и вкось, всё падает из рук, — но жить ещё можно. Когда же Руси угрожает опасность, она выбрасывает П—здеца из своих недр — хотя, не желая этого, терпит до последнего, пока обнаглевший враг не подступит к самым стенам Кремля. П—здец наступает, разумеется, и для врага тоже. Противник, как правило, в ужасе бежит (характерно представление о русском морозе , якобы губящем захватнические армии: это явное, хотя и подсознательное, ощущение ледяного дыхания Пса), но после победы П—здец насилует Землю, пока она в муках не пожирает его, разрывая лоном на куски, и не начинает вынашивать в себе новый П—здец.

Отсюда же, как ни странно, и смешанное чувство отвращения и страха, которое питает Запад по отношению к России. Отсюда идёт П—здец , и они это чувствуют, если и не осознают явственно. Поэтому попытки уничтожить Россию, видимо, никогда не прекратятся. [93]

9. В качестве бонуса можно рассмотреть подобия П—здеца в иных культурах, желательно — максимально далёких от русской.

Я выбрал для сравнения китайскую и традиционную еврейскую культуры, как, во-первых, крайне далёкие от русской и, во-вторых, противоположные друг другу, хотя бы тем, что китайская культура ориентирована на пространство, а еврейская — на время.

10. Архаический Китай с его интересом к «счастливому» и «несчастливому», разумеется, не мог пройти мимо П—здеца как одной из основополагающих категорий бытия. Поскольку традиционная китайская культура основана на классификационных процедурах, можно задать вопрос о местопребывании П—здеца. При этом надо учесть, что все описания, данные в трактатах, ориентированы на «счастливое» и «благоприятное».

В качестве исходного возьмём такую пространственно-нумерологическую схему, как круговое расположение триграмм по Вэнь-вану.

Наиболее благой можно, очевидно, считать триграмму Земли (Кунь). Она считается выражением элемента Почвы («принимающей посев и дающей урожай»), связывается с благоприятными событиями (см. соотв. места в «И Цзин») и находится на юго-западе.

Противоположной в круге является триграмма Горы (Гэнь). Во-первых, она считается пределом развития триграммы Воды (Кань), находящейся на Севере и считающейся триграммой истощения. Традиционное толкование указывает: «Это — то, куда возвращается тьма вещей» (Шогуа, чж. 5). Пределом истощения является, очевидно, П—здец. Триграмма Гэнь как раз и посвящена понятию предела. «То, что образует конец, и то, что образует начало тьмы вещей» (ibid). Триграмма почти всегда неблагоприятна.

(Интересно, что в 10-м чжане Шогуа-чжуань среди многих уподоблений указывается собака. Ещё одним внешним, но любопытным соответствием является чисто графическое сходство буквы П и триграммы Гэнь).

В понятийной системе китайской философии триграмма Гэнь связана с понятием Великого Предела Тай Цзы. Этот образ-понятие равнозначим с такими фундаментальными категориями, как Дао и Дэ, и имеет космологическое значение. Его терминирующие функции достаточно очевидны. Поэтому можно предположить, что Великий Предел и П—здец — это одно и то же.

11. Связь П—здеца с определёнными календарными датами и днями недели достаточно очевидна. Все так называемые несчастливые дни тесно связаны с его культом. Сложнее обстоит дело с такими, казалось бы, общеизвестными вещами, как Shabbat (Суббота) у иудеев.

Первоначально Суббота считалась, по-видимому, несчастливым днём, в течение которого любая работа и вообще всякое действие считалось заведомо опасным или по крайней мере неудачным. Табу на работу считается главной отличительной особенностью Shabbat'а. Но всякое табу по природе своей охранительно: оно оберегает людей и общину от возможного несчастья. «Позитивное» отношение к Субботе, оформившееся в рамках реформированного иудаизма, является, скорее, отклонением — или многозначительным символом того, кому именно стали поклоняться иудеи в эпоху Первого Храма.