Борис Акунин - Дети луны(Смерть на брудершафт. Фильма четвёртая)

“Т-во БЕКЕРЪ _ С.-Петербурга - Берлинъ Рояли, пианино, пианолы”

Алёша уже знал, что раньше, до немецких погромов, там действительно находился склад музыкальных инструментов. В столице многие заведения, раньше принадлежавшие германским и австрийским фирмам, теперь сдаются за бесценок.

- Арендный договор заключён полгода назад, на имя владельца кабаре. Про него я тебе ещё не рассказывал…

Времени на подготовку к операции было мало, поэтому экипировку приходилось совмещать с инструктажем и введением в курс дела.

- Это субъект из породы людей, кому сейчас раздолье. Сам знаешь, сколько на Руси-матушке развелось любителей половить стерлядку в мутной воде. Откуда их столько повылазило! Владелец этого вертепа в мирной жизни был антрепренёром и импресарио всяких-разных затей лёгкого жанра. Оперетки, буффонадки, антрепризки и прочее подобное. Подвизался всё больше в глубинке, где публика попроще. Теперь же заделался иностранцем. Уругвайско-подданный. Или парагвайско? Я читал сводку, да запамятовал. В общем, что-то знойное, южноамериканское.

- Правда? - заинтересовался Романов, никогда не видавший живых уругвайцев и тем более парагвайцев. - У них там какой язык - испанский?

- Наверно. Но этот господин вряд ли знает по-испански хоть слово. Он такой же парагваец, как мы с тобой. За месяц, прошедший между выстрелом в Сараеве и объявлением всеобщей мобилизации, кое-кто из жителей Российской империи сообразил поменять подданство. Консулы некоторых нейтральных стран сделали на этом неплохую коммерцию.

- Этот тип стал южноамериканцем, чтобы не идти в армию?

- Разумеется. Одни в окопах гибнут, другие жиреют. Как солдаты говорят: кому война, а кому мать родна.

- А как его зовут?

- Смотря где. Чёрт! - Козловский решил украсить наряд “эпатиста”, стал пришивать к рукаву золотую бумажную звезду, но с иголкой управлялся неважно и уколол себе палец. - …В “Детях Луны” его зовут Каином. Там почти у всех какие-нибудь дурацкие прозвища, одно инфернальней другого. Одевается господин Каин соответственно: чёрный фрак с красной подкладкой, чёрная полумаска. Но “Дети Луны” не единственное его предприятие. У него есть кабаре “Ше-суа” - совсем в другом роде: безо всякой дека-дентщины, развесёлое, для неизысканной, но денежной публики. Там он обычно носит розовый смокинг с искрой и зовётся “дон Хулио”. А ещё прохиндею принадлежит ресторан- то есть, пардон, трапезная “Русь святая”. Это заведение для патриотической публики, близ Таврического дворца. Туда ходят депутаты из крайне правых, много офицеров, военных чиновников. В “Руси святой” владельца называют “Ульян Фомич” (между прочим, это его настоящее имя-отчество), и носит он френч военного покроя.

- Зачем ему всё это?

- Ну как же? Декадентствующие детишки при деньгах, среди них много золотой молодёжи, которая бесится со скуки. Кабаре “Ше-суа” - предприятие тем более выгодное. А патриотическая трапезная обеспечивает нашему дону Хулио хорошую защиту. Полиция пыталась привлечь его к ответу за шалости по части сухого закона. Как бы не так, за парагвайского Ульяна Фомича заступились влиятельные покровители.

Князь щёлкнул пальцами:

- Идея! Я знаю, чего тебе не хватает, чтобы стать настоящим эпатистом!

Он проковылял к реквизиту, взял небольшой ящичек, в котором лежали тюбики и кисточки.

- Ты что, Лавр? Решил живописью заняться?

- Почему “решил”? - Ротмистр ловко давил на палитру краски. - Три года отзанимался. Я, Лешенька, ходячее кладбище разнообразных художественных талантов. Матушка мечтала вырастить меня тонкой артистической натурой. Как я играю на рояле, ты слышал.

- Довольно паршиво.

- Это ты ещё не видел меня танцующим. Учителя рыдали и отказывались от двойной оплаты. На полковых балах дамы бледнели, когда я их приглашал на вальс или мазурку. Но спасибо хромой ноге, с танцами покончено. - Козловский рассматривал прапорщика с видом Микеланджело Буонаротти, готовящегося отсечь от глыбы мрамора всё лишнее. - В живописи я преуспел больше, чем в музыкальных искусствах. Особенно мне удавались сеансы с натурщицами. Я тебе как-нибудь нарисую ню - пальчики оближешь. В училище и в полку это умение снискало мне большую популярность среди товарищей.

Влажная кисточка запорхала по Алёшиному лбу.

- Щекотно!

- Не дёргайся! …Вот теперь то, что надо, - удовлетворённо объявил князь. - Хоть на салоне выставляй. Эй, Саранцев!

Притопал старший филёр.

- Как тебе?