Борис Акунин - Дети луны(Смерть на брудершафт. Фильма четвёртая)

- Паршивые дела, - подвёл итог Козловский.

- Что же мы будем делать?

Князь постучал себя пальцем по голове.

- Что-что. Думать.

Тот же генеральский кабинет, в котором почти ничего не изменилось. Только на карте германского фронта линия флажков сдвинулась ещё дальше к востоку - Великое Отступление продолжается, ему не видно конца. За два минувших дня русская армия откатилась ещё на полсотни вёрст.

Близится вечер, но стемнеет ещё не скоро. Прозрачный свет, просеивающийся через сплошные облака, как сквозь пыльное стекло, безрадостен и ряб. Солнца не было уже много дней.

Присутствовали все те же: хозяин кабинета, несчастный отец и двое исполнителей. Совещание только что началось.

- Ну что, подполковник, всё сделали, как должно? - спросил Жуковский.

- Приказ исполнен в точности. Утром говорил по телефону из коридора, возле дверей её спальни. Громко. Сказал, что нездоров, попросил доставить схему ко мне домой. Специально повторил: “Да-да, вот именно. Схему артиллерийских позиций Новогеоргиевской цитадели”.

- Уверены, что она вас слышала?

Сегодня Шахов держался лучше, чем в прошлый раз. Эмоций старался не проявлять, был очень сдержан, деловит, даже сух.

- Разумеется. Сон у Алины чуткий. Сразу после этого она вышла. Сказала, что сама будет за мной ухаживать. Сварит-де полоскание по рецепту покойной матери, приготовит завтрак. Была очень мила. Горничную попросила отпустить… - Подполковник выставил вперёд седоватую бородку. Его лицо казалось вырезанным из камня. - Я сделал вид, что тронут.

Горничную отправил. Когда доставили бумаги, сел с ними в кабинете…

- Дальше, дальше, - поторопил генерал.

- Слушаюсь, ваше превосходительство. Регистрировал время, как вы приказали. Схему привезли в 10.15. В 10.43 ко мне постучалась Алина. Принесла завтрак. Сообщила, что полоскание приготовлено и что его лучше сделать до еды. Я вышел в ванную. Отсутствовал семь минут. Когда вернулся, дочь сказала, что сходит в аптеку за эвкалиптовой микстурой.

- Это было во сколько?

- Сейчас… Она вышла в 11.10 и вернулась через двадцать одну минуту, с пустыми руками. Микстуры в аптеке не оказалось.

Козловский поднял палец, прося разрешения вставить слово.

- По сводке наружного наблюдения видно, что из подъезда она не выходила.

Подполковник болезненно улыбнулся:

- Конечно, не выходила. И не собиралась. Ей нужно было сделать звонок. Из дома телефонировать она не могла, но внизу, в швейцарской, стоит аппарат. Улучить момент для звонка нетрудно. Швейцар часто отлучается проводить кого-нибудь из жильцов до экипажа.

- Так точно. - Князь смотрел в записи. - В 11.16 ливрейный сажал в ландо даму с багажом. И потом, в 11.23, выходил принять чемодан у господина в вицмундире Министерства путей сообщения.

- Это статский советник Сельдереев, с третьего этажа. - Шахов опустил голову. - И последнее, что я должен вам сообщить… Час назад, когда я выходил из дома, я прощупал ридикюль. За подкладкой лежит что-то квадратное…

Его превосходительство переглянулся с помощниками.

- Ну-с, господа, наживка снова насажена. Схема благополучно сфотографирована, германский резидент извещён. На этот раз шпионка явно торопится, хочет передать снимок сегодня же.

Как подполковник ни крепился, но слова “шпионка” не выдержал.

- Не называйте её так! Алина не шпионка! Её чем-то запугали, её запутали!

- Скорее, посадили на наркотический крючок, - сказал ротмистр со всей мягкостью, на какую был способен.

А генералу было не до отцовских переживаний. Начальник контрразведки неделикатно щёлкнул пальцами.

- Что ж, исполним нашу репризу на бис. Надеюсь, с большим успехом, чем в прошлый раз. Как наш солист, готов?

Он шутливо воззрился на прапорщика, который скромно сидел в сторонке и помалкивал.

- Готов, ваше превосходительство! - вытянулся Романов. - Осталось только глаз на лбу пририсовать.

Он был в полной экипировке, только сменил жёлтую блузу на такую же небесно-голубого цвета. Глядя на эпатиста, Жуковский расхохотался.

- Как это вас в штаб Жандармского корпуса пропустили?

- С трудом, ваше превосходительство…

- Пришлось мне за ним спускаться, - тоже смеясь, объяснил ротмистр.

Скрипнув ремнями, из кресла поднялся Шахов.

- Господин генерал, прошу извинить, что порчу общее веселье, но я всё-таки скажу… - Его лицо подёргивалось, но голос был твёрд. - Это невыносимо… Подло, наконец. Вы понуждаете меня участвовать в сговоре против собственной дочери! Рисковать её жизнью!